Ст. лейтенант (Часть 1) Назад в СССР. Книга 10 - Максим Гаусс

А тот, кто бросил гранату — был где-то рядом, правда пока оставался невидимым. Вероятно он подоспел из второго внедорожника, что немногим ранее сошел с дистанции объятый пламенем… Или же вмешался кто-то еще!

Моя рука тоже кровоточила, появились ноющие болевые ощущения — действие адреналина заканчивалось. Рукав бушлата пропитался кровью. По-хорошему перевязать надо, но при таких условиях… И аптечки не было!

Я быстро осмотрелся по сторонам, выглянул из-за кузова грузовика и тут же увидел второго и при этом, последнего американца из «четверки» инструкторов ЦРУ. Вероятно, того самого, что ранее и впрямь находился во внедорожнике и руководил нашим преследованием. Лицо все еще было скрыто, но платок болтался как попало.

Выглядел американец неважно, но у противника в руках была М-16 и он собирался ей воспользоваться. Не прицельно открыл огонь, но я кое-как успел нырнуть обратно за кузов — пули застучали по металлу, брызнули искры. И все же одна из пуль зацепила мою правую штанину, распоров ее. По ощущениям, как будто кто-то маленький и сильный резко дёрнул меня за штанину, разодрав ее.

Американец прекратил стрельбу, а когда я выглянул снова, то понял, что с ним тоже не все хорошо — у него была рабочая только одна рука. Вероятно, перелом. А может его обожгло, когда взорвалась брошенная мной канистра. Неважно.

Сейчас у него то ли патроны закончились, то ли еще что. Момент, который стоило использовать. Ну да, бывает накатывает на меня необъяснимая гуманность. Будь она неладна.

— Эй, американец! — громко крикнул я. — Лучше бы ты уносил отсюда ноги, пока ещё есть возможность. Нам делить нечего. Ты мне не враг, я тебе тоже!

Тот не ответил. Далеко не факт, что все агенты ЦРУ отправленные на Ближний Восток или тот же Афган, знали русский язык. А на английском я повторять не стал.

Прошла пара секунд. Я медленно двинулся в обратном направлении, решил обойти ГАЗ-66 по кругу. Но заглянув под днище машины, вдруг увидел тело того самого боевика, в которого ранее бросал разряженный пистолет. У него мог быть пистолет.

Поморщился от боли в руке, но полез под «Шишигу». Ухватил тело за ногу и с трудом втащил его под машину. Осмотрел, несмотря на плохое освещение. У него в жилете-разгрузке обнаружил единственную оставшуюся гранату, которая почему-то оказалась в кармане для магазина. Наша РГД-5, не американская М-26.

Когда я вновь попытался определить позицию ЦРУ-шника, тот перезарядившись, открыл огонь — он был на прежнем месте. Не пытался обхитрить меня, не пытался сменить позицию или тактику. Он тупо сидел на одном и том же месте, частично находясь за укрытием.

— Ну, я тебя предупредил! — гневно пробормотал я и выдернув предохранительное кольцо, швырнул РГД-5 навесом, точно через кузов ГАЗ-66. Та упала рядом с ним. С метанием гранат у меня всегда было хорошо.

Три секунды.

Раздался гулкий взрыв. Во все стороны полетел песок, пыль и ошмётки травы.

Выждав несколько секунд, я осторожно выбрался из-за своего укрытия — все было кончено. Облако дыма и пыли затянуло все вокруг. Видимость хреновая. Впрочем, лёгкий восточный ветерок постепенно уносил всю эту воздушную массу в сторону.

Другого противника поблизости я не заметил… Повисла тишина.

Если кто и выжил после этого безумного преследования, то сейчас его больше интересовали проблемы с собственным здоровьем, нежели отбивать какого-то там американского агента и тем более мстить дерзким советским разведчикам, рискнувшим влезть в осиное гнездо.

Убедившись, что вроде как угрозы нет, я первым делом я бросился к нашему внедорожнику. Все лобовое стекло — сплошная паутина белых трещин, капот в дырах. Одна фара разбита.

Дёрнув водительскую дверь что было сил, я открыл ее и заглянул внутрь. Старший лейтенант Окунев был жив, но дважды ранен. В правое плечо и чуть ниже, в правую руку. Старлей скрипя зубами, тяжело дышал, зажимал рану ладонью. Рядом лежал кусок окровавленной тряпки и разряженный пистолет. А другого оружия у него не было.

Это уже позже, через несколько секунд я заметил дробовик за сиденьем. Вернее, Винчестер. Вот оно, американское влияние. Что эти черти сюда только не поставляют!

— Жив? — воскликнул я, пытаясь определить, с какой стороны к нему лучше подобраться.

— Не уверен! — простонал тот.

Оказывается, Антон не просто пытался уйти от погони, он ещё и умудрялся отстреливаться по сторонам. Не ожидал от него такого напора… Молодец! — Аптечка нужна. Здесь не нашел.

— Сейчас найдем, не переживай! — отозвался я. — А ну-ка, вылезай наружу…

Я аккуратно, несмотря на свое ранение, помог ему выбраться наружу. Снял с Антона жилет-разгрузку, затем бушлат. Пришлось его распороть ножом, после чего содрать по кускам. Крови натекло не мало.

В свете автомобильных фар стало видно, что ранения у него не смертельные, кости вроде бы не пострадали. Да, кровь пропитала военную форму, но и жизненно важные органы при этом не были задеты. Дышал он тяжело, но без хрипов и кашля.

Нужно аптечку найти, да только где?! Когда мы выезжали на подмогу атакованной колонне, нам их просто не выдали. Забыли, наверное. Я тоже молодец, не подумал.

А вот жгут имелся. Правда, не мой.

Я, как и всегда, таскал его намотанным на приклад своего автомата, да только сейчас оружия у меня не было. Жгут нашелся в разгрузке у Окунева. Казалось, тот и сам забыл, что у него имеется универсальное кровоостанавливающее средство. Пусть и временное.

Извлёк, перетянул руку Антона повыше пулевого ранения. Плечо перетянуть не выйдет.

Старлей зашипел от боли.

— Больно, конечно, больно! Терпи! — отозвался я. — Так, время запомни. Три сорок одна. Я по машинам пробегусь, может хоть где-то аптечка есть, тебя перевязать надо. В «Шишиге» точно должна быть, если эти дикари не почистили…

— Ага! — кивнул тот, стиснув зубы.

Я поднялся, стянул свой бушлат, потом китель. Осмотрел рану — ерунда, пуля прошла по касательной, содрав кожу и повредив мышцу. Ничего хорошего, но бывало и намного хуже. Ну, подумаешь, шрам рваный останется — мало у меня таких? Одним больше, одним меньше…

Вдруг до меня донесся далёкий, быстро приближающийся вертолетный рокот. И если мы "птичку" в темном небе наблюдать не могли, то нас с воздуха, даже издалека, видели отлично — несколько машин на открытом месте, свет включенных фар. Небольшой очаг пламени, дым и пыль. А вокруг темнота, ни души.