Пепел доверия-2 - Руслан Алексеевич Михайлов

Она тихонько рассмеялась в ответ:

– Есть, милок, как не быть. Рецепт прост – меньше жрать и больше жить.

– Хм… надо запомнить.

– А еще свою душу никому не раскрывать и в чужие потемки душевные не лезть. Живи своей жизнью, а не чужой.

– М-да… тогда телевизор лучше и не включать, – фыркнул я. – Там только про чужие беды и победы рассказывают. Я закурю, вы не против?

– Вот и не включай. У нас телевизора и не было никогда. Да уже и не будет. А курить – кури. И меня угости.

– Вы курите?

– Когда тридцать лет исполнилось, смолить бросила и мужу обещание дала, что следующие полвека сигарету в рот не возьму, – приняв протянутую сигарету, подкурила от огонька зажигалки, пару раз со вкусом пыхнула дымом и с ехидной улыбкой добавила: – Обещание перевыполнила даже. Пятьдесят четыре года не курила.

– Так, может, уже и не начинать? Здоровью и долголетию вред как-никак.

– Мне восемьдесят пять, – напомнила старушка. – Я хоть завтра помру и ни о чем жалеть не буду. Жизнь полной чашей хлебала, чего только не повидала, чего только не пережила. Половину стран мира объездили мы с мужем.

– И возразить нечего…

– Ну и то-то же. Я и сюда-то пришла не за продуктами, а за кофе и сигаретами.

– Кофе и сигареты, – повторил я, сквозь табачный дым задумчиво глядя на запертый магазин. – А уезжать отсюда не собираетесь?

– Некуда мне ехать.

– А зовут вас как?

– Елена Демьяновна.

– А меня Тихоном зовут, – представился я и, оглядевшись с еще большей задумчивостью, пообещал: – Раздобуду я вам кофе и сигарет, Елена Демьяновна. Прямо с запасом. И продуктов постараюсь добыть. Но при одном обязательном условии.

– Это каком же? – на меня внимательно взглянули умные, насмешливые глаза.

– Не надо тут сидеть, – попросил я. – Дома сидите. С запертыми дверями и окнами. Я вам все прямо туда принесу, а потом помогу чуток безопасность наладить и поясню, как жить, чтобы внимание тварей не привлечь. Восемьдесят пять, может, и возраст, но почему бы не пожить еще немного? Туда всегда успеем, верно?

Выслушав, она несколько секунд обдумывала мои слова и кивнула:

– Хорошо.

– Позвольте вас проводить? – церемонно предложил я, протягивая руку.

– Уж проводите, будьте так галантны, – улыбнулась она в ответ, и мы вместе неспешно двинулись по обросшей цветущей сиренью улице.

Думаю, со стороны мы выглядели максимально чудной парой…

Странный я тип. Как надо ради себя что-то незаконное сделать, так мучаюсь угрызениями совести, тону в мнительности и испуге. А как ради незнакомой старушки вынести несколько домов и выдернуть решетку с магазинчика с помощью внедорожника – так это всегда пожалуйста. Еще и веревка пригодилась как раз. Честно говоря, добыча не впечатляла, но кофе и сигаретами я старушку обеспечил, пожалуй, на полгода вперед, если пить и курить не как матрос. И алкоголем я ее снабдил в немалом количестве: откопал целый бар в одном из вскрытых коттеджей побогаче, половину отдав старушке. Перетаскал к ней все найденные продукты, свалив все на кухне. Прошелся вокруг ее дома, порадовавшись густоте окружающего постройку фруктового сада и сплошному деревянному забору. Ставни первого этажа закрыты, а я их еще и гвоздями длиннющими заколотил. К дому подведен газ, водопровод из колодца, все удобства внутри. Но я все же добавил ее в мой канал и чат, выяснил телефонный номер сим-карты для интернета и пополнил баланс на несколько месяцев вперед. Под конец повторил Елене Демьяновне известные мне основы выживания и полюбовался фотообоями на стене в зале: вид на Телецкое озеро, откуда они с почившим мужем родом; глянул на огромное фото в кухне, где они с мужем встречают рассвет на крышах Касабланки. Покрутил восторженно головой, выкурил с ней еще по одной сигаретке, выпил по стаканчику сладкого ворованного винца и на этом закруглился.

Про себя уже решил, что писать ей буду регулярно, а если не выйдет на связь день-два, поеду ее спасать, благо от меня всего минут сорок езды, если напрямки. Попрощавшись, я неловко обнял ее, а она, посмеиваясь, похлопала меня по плечу и напомнила, что жить надо своей жизнью, а не чужой, так что о ней переживать не стоит.

**

Не знаю, выпитое ли вино тому причиной, либо я просто был рад помочь бравой старушке, но на мир сквозь ветровое стекло внедорожника я смотрел с куда большей бодростью и радостью.

Улыбка не сползала с моего лица последние пару километров и так до самой заправки за поворотом, где я резко ударил по тормозам и остановился метрах в пяти от колонны вытянувшихся вдоль дороги военных грузовиков. Вытаращив глаза, я смотрел на приподнятый сзади тент крайней машины и не никак не мог отвести взгляд от немалого количества торчащих из кузова окровавленных конечностей. Ноги, руки, головы… там очень много мертвых людей. Очень много. Я с шумом выдохнул, и, словно только этого и дожидаясь, в щель приоткрытого окна вполз тяжелый, тошнотворный запах гниющей плоти. Вонь разложения сочилась из огромного грузовика, разом задавив запах бензина, сигарет и цветущих трав.

Резкий стук в окно заставил меня подпрыгнуть, а стоило глянуть вбок, и я съежился на водительском сиденье, глядя в направленный на меня ствол автомата. Жесткие глаза максимально упакованного солдата заглянули в мои, прошлись по салону, и ствол ушел вниз. Повинуясь жесту, я поспешно вжал кнопку опускания стекла, вежливо кивнул, инстинктивно держа руки на виду. Он, несомненно, заметил торчащую у меня из строительного пояса рукоять пистолета ТТ, но спросил о другом:

– Че делаешь здесь?

– Бе… бензин ищу, – признался я, продолжая улыбаться. – Знаю, что локдаун, но…

– Ясно. Движок заглуши.

– А-ага. Сделано, офицер.

– Людей убиваешь? – абсолютно неожиданно вопрос заставил меня поперхнуться слюной. – Грабишь их?

– Да вы что! Нет, конечно!

– Выходи.

– Да я не…

– Не ссы, – буркнул солдат, и несмотря на прикрывающие его лицо бандану и защитные очки, я понял, что он совсем молодой, куда моложе меня. – Пояс свой оставь на соседнем сиденье и выходи. Проверим твою машину, и если нет в ней ничего подозрительного, то зальем тебе бак и поедешь дальше. Ну, может, старший задаст тебе