Чёрный ратник - Макс Гато

— Да уж вижу. Садись.

— Я не…

— Са-дись, — отчеканил Пантелеймон, и я не стал спорить.

Я сел на лавку и дождался, пока руки Пантелеймона не засветятся белым сиянием. По телу пробежала прохладная волна, смывающая усталость и боль.

— Если бы я выделял каждому подмастерью по лекарю в отряд, — по-старчески забубнил Пантелеймон, не переставая колдовать, — то давно лишился бы всех помощников.

Я немного помолчал, наблюдая за работой профессионала. Как бы его убедить?

— Испытания ведь проходят раз в год… — проговорил я.

Но заметил, как Пантелеймон Иванович нахмурился. Так, значит, не то.

— Не думаю, что много подмастерьев имеют наглость просить о подобном, — усмехнулся я, глядя на реакцию лекаря.

Его лицо разгладилось, а затем он хмыкнул.

— Согласен, немногие.

— Мы отправляемся решать купеческий спор, — привёл решающий аргумент я, вспомнив слабость Пантелеймона. — Уверен, что у них найдутся замечательные сладости.

Пантелеймон закончил колдовать, и свечение вокруг его рук погасло.

— Я не могу дать тебе лекаря и уж тем более помощника лекаря. Все они на вес золота, особенно сейчас, — в голосе Пантелеймона прозвучало сомнение. — Но…

Он сделал небольшую паузу и заговорщически оглянулся по сторонам, проверяя, нет ли вокруг никого лишнего. Это было немного странно, учитывая, что мы находились в его собственном кабинете.

— Кажется, одна из замечательных сестёр милосердия у вас в долгу. Не вижу проблем, если вы пообещаете, что вернёте её в целости и сохранности, без единой царапины.

Глаза Пантелеймона загорелись белым магическим пламенем.

— Даю слово, — коротко ответил я.

Пантелеймон развернулся, выглянул в коридор, и его бархатистый бас легко перекрыл негромкий гул лазарета.

— Алёна!

Через несколько мгновений девушка появилась в дверях, вытирая руки о белый, чуть запачканный фартук. Её волосы были убраны в хвост, а взгляд отдавал холодом.

— Подмастерье Тим нуждается в сопровождении на второе испытание, — обратился к ней Пантелеймон мягким дедушкиным тоном. — Окажешь услугу старику?

Алёна замерла на секунду. Её грудь спокойно вздымалась, но тонкие пальцы сжали грубую ткань фартука. Холодный взгляд соскользнул с Пантелеймона на меня. Её серые глаза едва заметно блеснули.

— Хорошо, — тяжело выдохнула она.

В комнате повисла тишина. Пантелеймон посмотрел на меня, затем на Алёну.

— Вы можете идти, — на его губах мелькнула слабая улыбка.

Первой в коридор вышла Алёна и растворилась в суете лазарета. Я вышел следом за ней.

— Спасибо, — не забыл на прощание поблагодарить лекаря я.

Пока я возился, уже наступил полдень, а мне ещё предстояло поговорить с Олафом и подготовить припасы и снаряжение к испытанию.

Я направился прямиком на конюшню. Это было самое логичное место для встречи. Если Олафа не окажется на месте, я хотя бы смогу оставить записку одному из конюхов. Мы договаривались о подобном способе связи на случай срочных дел.

В конюшне пахло сеном, кожей и лошадьми. Я протиснулся мимо денников, где несколько конюхов чистили лошадей, и замер.

Олаф ждал, прислонившись спиной к деревянной перегородке. Его единственная рука лежала на груди. Он посмотрел на меня так, будто знал, что я должен был появиться здесь именно сейчас.

— Думал, ты после построения проспишь до вечера, — спокойно произнес он.

— Планы поменялись, — пожал плечами я. — Я в город, продать трофеи. Ты со мной?

Вопрос был чистой формальностью.

Олаф кивнул, его взгляд скользнул по моей перевязанной руке, но он не стал ничего спрашивать.

Мы вывели наших коней, груженых трофеями, на мощёный двор цитадели. Пока мы спускались по крутым переулкам к торговой площади Ярмута, я, понизив голос, рассказал ему о ночной вылазке и о том, что удалось узнать.

— Чёрный Ручей? — спросил Олаф, его голос прозвучал низко и озадаченно. — Ты уверен?

— Я видел свиток своими глазами, — ответил я. — Правда, большая часть была замазана.

— Это будет не испытание, а приговор, — медленно выдохнул Олаф, его единственная рука сжалась в кулак.

Мы вышли на главную улицу, и разговор медленно затих. Ярмут встретил нас гомоном голосов, запахом жареного мяса и теплом печей и деревянных стен. Первой точкой стал знакомый Олафу меняла.

Человек, лавка которого ютилась в тени городской стены, с лицом, покрытым шрамами от болезней, молча принял трофеи и даже не стал торговаться. Он отсчитал звонкие серебряники и сунул их в мешочек.

— Прилично, — я взвесил его на руке.

Меняла бросил быстрый, пугливый взгляд на Олафа.

— Обижаешь, — прохрипел он.

Мы вышли на улицу, и Олаф спросил:

— Что у тебя за испытание?

— Разобраться в споре купцов.

Однорукий кивнул, и мы принялись пробираться сквозь толпу к лавке аптекаря.

— Отряд собрал?

— Да, — кивнул я.

У аптекаря торговался в основном я, тщательно изучая состав, срок годности и консистенцию зелий, ядов и мазей. Я купил две дюжины флаконов разных цветов и концентраций. К ним добавились антидоты от распространённых ядов, порошок, останавливающий кровь, и несколько противных, горьких, но усиливающих растворов из кореньев. Это была закупка не для дипломатической миссии, а набор для выживания в боевых условиях.

— Ты что, на войну собрался? — удивился Олаф.

— После второго испытания, — тихо произнёс я, — я хочу взглянуть на Чёрный Ручей.

Олаф лишь немного помолчал, а потом уважительно кивнул.

Мы зашли к оружейнику, где я купил второй клинок. У трофеев бандитов, к сожалению, сталь была совсем дурной.

Последним пунктом стал базар, где я набрал припасов: сушёное мясо, сухари, орехи и сушёные ягоды.

На базаре Олаф оставил меня одного и удалился по своим делам. Когда я вернулся в орден, то упаковал всё в плотный вещевой мешок и поясные сумки.

Моя подготовка была завершена. Громова в комнате не было. Он либо был занят, либо отправился на испытание в ночь пораньше.

Мне же после бессонной прошлой ночи и дня в делах точно требовался отдых.

Утро следующего дня было прохладным и немного туманным. У главных ворот цитадели уже вовсю кипела жизнь. Несколько отрядов подмастерьев грузили поклажу на лошадей, проверяли снаряжение и громко выясняли отношения.

Я первым из всего отряда стоял у ворот, рядом переминался с ноги на ногу верный гнедой конь. Всё было собрано и готово. Иван приехал на простой лошадке, его лицо сияло готовностью к приключениям. На руках были надеты верные наручи, а за спиной красовался круглый деревянный щит. Похоже, что случай с Соловьёвым заставил его задуматься. Ярослава подъехала позже, всё в той же изысканной броне. Она выглядела немного уставшей и отстранённой.

— Кого ещё мы ждём? — спросила она.

Иван от этого вопроса тоже с интересом взглянул на меня.

— Скоро узнаете, —