Темный феникс. Возрожденный - Фёдор Бойков

— Как знаешь, — дядя поджал губы и шагнул к двери. — Надеюсь, что ты примешь верное решение и станешь моим союзником на испытании его императорского величества.

Отвечать ему я не стал, тем более что он уже покинул кабинет. Я шагнул к окну и отодвинул тяжёлую портьеру. Окна отцовского кабинета выходили на подъездную дорожку, и я уже видел автомобили членов комиссии и их сопровождающих.

Один из гостей задрал голову вверх и нашёл меня взглядом. Я сразу узнал канцлера — его фото было легко найти в сети. Пётр Григорьевич Лутковский ничуть не отличался от изображений, разве что вызывал странное ощущение — будто он может смотреть сквозь тебя и видеть всё.

Я не стал заставлять гостей ждать меня и спустился на первый этаж. И даже успел дойти до входной двери до того, как Герасим её распахнул. В итоге комиссию я встречал как положено хозяину дома — у порога в полной готовности.

— Константин Валерьевич, — кивнул мне канцлер. — Рад личному знакомству.

— Взаимно, Пётр Григорьевич, — я склонил голову в приветствии и указал рукой на лестницу, рядом с которой располагался спуск на подземные этажи. — Думаю, не стоит тянуть. Пройдёмте сразу к месту силы.

Мы обговорили все детали с детьми и бабушкой накануне вечером, и я точно знал, что они ждут меня внизу. Сам ритуал меня не пугал — подумаешь, нужно принять на себя массовый удар сырой силой моих родственников. С этим я справлюсь даже в нынешнем состоянии.

Когда мы с комиссией двинулись к лестнице в подземные этажи, из гостиной вышел Эдвард Рейнеке. Он поприветствовал присутствующих и присоединился к процессии. Забавно, что посмотреть на будущего графа Шаховского собралось аж шесть человек.

Канцлер притащил с собой четырёх помощников, каждый из которых выглядел так, будто их отправили в пасть демоническому лорду. Неужели настолько боятся тёмной магии, которую я могу не удержать по их мнению?

Впрочем, все эти мысли пролетели в моей голове и растаяли, едва я ступил в тёмную пещеру. Проверяющие затаили дыхание, а Эдвард заметно поморщился, ощутив давление чужой силы. Пусть сам ритуал был частью этого мира, тьма неохотно подчинялась правилам и пыталась вытолкнуть незваных гостей из пещеры.

Я заметил, как вздрогнул канцлер, встретившись взглядом с бабушкой. Эти двое явно были знакомы, причём очень близко, раз она в ответ кивнула с кривой усмешкой на губах. Дети стояли молча в ожидании, когда им придётся ударить меня магией.

Я подмигнул Борису, увидев, как дрогнуло его лицо, а потом улыбнулся Вике. Нечего им переживать.

— Начнём, пожалуй, — сказал канцлер. — Я Пётр Григорьевич Лутковский в присутствии свидетелей готов зафиксировать контроль над всеми силами рода Шаховских Константином Валерьевичем Шаховским. Достоверность и полноту приложенных в ритуале сил подтвердит тёмный маг Эдвард Рейнеке.

После слов канцлера наступила тишина, лишь слышались частые вдохи контролёров. Я отошёл к дальней стене пещеры и встал напротив своих родных, а комиссия отошла в сторону, чтобы их не зацепило в случае моей неудачи.

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом бабушка и дети ударили одновременно сырой силой. Я приготовился отразить или поглотить её, когда вдруг заметил, что среди истинно тёмных сил в этом потоке присутствует кое-что чуждое. То, чего никак не могло оказаться ни у кого из моих близких.

Шрамы заныли сильнее, когда я распознал энергию некромансера.

Вместе с родной силой и тьмой в меня летело около десятка смертельных проклятий, уклониться от которых я не мог, иначе ритуал признают недействительным.

Неужели моё перерождение в этом мире окажется таким коротким?

Глава 19

Как всегда во время смертельной опасности, мой мозг начал работать на запредельной скорости. В голове разом возникли вспышки воспоминаний и догадок. Всё сложилось в единую мозаику, которая до этого была рассыпана по закоулкам разума.

Недоговорки бабушки и быстрая смена темы, когда разговор касался теневика, а потом и моего деда. Защита поместья от хождения по теням для посторонних. То, как теневик пытался учить детей тёмной магии и не стал добивать меня, хотя у него была такая возможность.

Ну и наконец копия Сердца Феникса и то, что место силы рода Шаховских подпустило к себе неизвестного тёмного мага.

Я раскинул руки в стороны и закрыл глаза. Если я ошибся, то меня сейчас размажет по стене пещеры тонким слоем. Если же я прав, то мне ничего не угрожает, а проклятья — всего лишь проверка для меня.

Сила рода Шаховских ударила в грудь, впечаталась в магический источник, заставив меня охнуть от боли. Примесь смертельных проклятий растеклась по телу, опаляя кожу и оставляя жгучие полосы. Я насчитал девять разных проклятий, каждое из которых могло убить меня.

Мне понадобилось мгновение, чтобы осознать, что я ещё жив. Разогнувшись и сжав кулаки, я перехватил ударившую в меня энергию и создал на ладони шар из чистой тьмы. Даже в темноте пещеры было заметно, что эта тьма словно поглощает весь свет и распространяется вокруг меня на несколько метров.

— Константин Шаховский, поздравляю вас с прохождением ритуала принятия силы рода, — сказал канцлер Лутковский, откашлявшись. — Комиссия подтверждает ваши права и назначение главой рода Шаховских. Поздравляю, граф.

— Благодарю, — проговорил я, с трудом удерживаясь, чтобы не заорать от боли и не упасть на холодный пол пещеры. Проклятья вгрызались в меня, проникали всё глубже и глубже. С каждой секундой они набирали силу. — Пройдёмте наверх, господа.

Я развеял сферу, энергия от которой тут же впиталась в стены и камни, и сделал всего один шаг. А потом меня чуть не сбили с ног дети. Борис просто обнял меня, а вот Виктория вцепилась в меня так крепко, будто хотела оторвать руку с корнем.

Она громко поздравляла меня и демонстрировала неуёмную радость, но я чувствовал, как девочка пытается тянуть из меня проклятья. Только вот она не знала, что это бесполезно.

Тот, кто решил проверить мои силы, точно рассчитал нужную формулу каждого заклятья и специально подобрал их так, чтобы я не смог передать Вике даже часть этой проклятой энергии. Я улыбнулся и погладил сестру по голове.

— Спасибо, сестрёнка, — сказал я и подтолкнул её к выходу. — Ты уже большая девочка, не нужно показывать гостям свои эмоции.

— Вообще-то я помочь хочу, — прошипела она так тихо, чтобы услышал только я.

— Не получится, — так же тихо возразил я. —