Паладин развивает территорию. Том VI - Greever

Глава торговой гильдии также следил за тем, что делает семья герцога, что ест, что надевает и что использует в повседневной жизни, ведь во многих вещах именно жёны Виктора являлись законодателями моды на континенте.

Как опытный торговец, он тут же начал нанимать охотников и выдавать заказы гильдии авантюристов на отлов редких животных с густым мехом.

Прознав, что деревня Волчья Пасть уже сотню лет промышляет охотой, Воркат заключил с ними эксклюзивный контракт, ради которого даже выплатил графу земель, на которых располагалась деревня, пять тысяч золотых монет, получая право на покупку всех шкур на сто лет.

Для Марты такой поворот событий стал неожиданностью, ведь теперь изменился даже её статус.

Граф Мориш Анки лично пригласил её к себе во дворец, где, на удивление старушки, лорд этих земель вёл себя с ней крайне дружелюбно.

Она не понимала, что для аристократов старой закалки зарабатывать деньги — крайне презренное дело. Они будут собирать налоги, брать в долг, клянчить у короны и пытаться влезть в казну страны, но вести торговлю, как обычные купцы, ищущие выгоду во всём, или, не дай бог, работать, будут считать самым грязным способом получения денег, недостойным любого аристократа.

Марта думала, что она ничего не понимает в этой жизни, и поэтому смотрела на дворян снизу вверх, но в сравнении с аристократами и большинством населения континента, староста знала о торговле и деловых переговорах в сотни раз больше.

Идя по тротуару вдоль типовых домиков, женщина слушала отчёты учеников, мальчика и девочки лет пятнадцати, которые учили буквы с дворфом и могли хоть немного читать.

Девочка по имени Арини нервничала каждый раз, говоря что-то, а мальчик Сола и вовсе молчал, так как опасался ляпнуть очередную глупость.

Марта не винила их, поэтому с улыбкой слушала каждый отчёт и, подходя к площади, остановилась, услышав знакомый звук двигателей. Подняв голову, она посмотрела на корабль, спускающийся прямо на площадь, и жестом остановив учеников, пошла навстречу.

Вскоре судно приземлилось, и когда трап опустился, по нему пошёл Калас, который выглядел крайне измотанным.

Под его глазами виднелись фиолетовые мешки от недосыпа, а в руках он, прижимая к груди, нёс какой-то свёрток.

Староста, заподозрив, что произошло что-то плохое, подошла вплотную, и, пока на площади собиралась толпа, ждавшая возвращения корабля, женщина шёпотом обратилась к мужчине: — Что-то случилось?

Она опасалась, что назначенный на должность капитана бывший охотник куда-то вляпался, впервые отправившись в деловую поездку без неё.

Калас замотал головой и, оглядевшись по сторонам, указал взглядом на дом торговой гильдии и быстрым шагом пошёл туда.

Марта, приказав ученикам проконтролировать разгрузку судна, последовала за капитаном.

Вскоре двое, оставшись в кабинете наедине, встали вокруг стола, и Калас, наконец положив свёрток, развернул его.

Староста в испуге вздохнула, потому что перед ней лежали сто золотых зачарованных монет, на каждой из которых красовалась надпись «10», означавшая их номинал. — О-о-откуда это? — со страхом в голосе спросила женщина.

Калас, наконец сев в кресло, чуть не уснул, когда с него спало всё напряжение. Три месяца дороги из Рондана он в сутки спал не больше двух часов, и это был крайне беспокойный сон, ведь они везли тысячу золотых монет, подаренных Виктором. — Герцог Леомвиль вручил их мне в знак благодарности за подаренный камень… Из-за этих денег я практически не спал и не ел.

Корабль избегал крупных населённых пунктов, а для пополнения припасов искал мелкие деревушки и захолустные города, где высока коррупция и можно заплатить страже, чтобы избежать досмотра.

Дважды судно сбивалось с курса, из-за чего маршрут, занимавший всего месяц времени, растянулся на целых три, и всё из страха, что кто-то из дворян захочет досмотреть корабль и, найдя такую гигантскую сумму, просто убьёт всех на борту и заберёт всё себе.

Суммы, которыми так запросто разбрасывался Виктор, были настолько возмутительными, что графский дом мог поддерживать на них своё существование в течение нескольких месяцев, а барон и вовсе жить на широкую ногу несколько лет.

Пока Марта молча думала о том, что теперь делать, Калас достал из внутреннего кармана кожаной жилетки ещё один свёрток и, развернув его, продемонстрировал мифриловый жетон с гербом в виде крылатого льва, являвшегося знаком дома Леомвиль. — Ещё он дал мне это…

Староста потянула руку, но одёрнула её. — Что это? — спросила она.

— Слуга сказал, что это знак того, что обладатель является почётным гостем в герцогстве. Также в Балтес можно получить скидку на товары и отправить детей в школу или академию, там их примут без очереди. — После этих слов Калас огляделся по кабинету, словно боялся, что кто-то его услышит, а потом, придвинувшись к столу, шёпотом добавил: — Слуга мне на ушко шепнул, что этот жетон важнее золота. В любой части империи мы можем обратиться в банк Леомвиль и получить любую сумму денег в долг без процентов. Он сказал, что мы ни в коем случае не должны показывать его посторонним, так как на нём не написано, кому принадлежит, и, если потеряем, другие люди могут воспользоваться им.

Марта слушала внимательно, а затем отсчитала из горы на столе десять монет и отложила в сторону, а остальные завернула в свёрток и отнесла в дальнюю часть кабинета, где в полу, открыв потайное отделение, спрятала их.

Вернувшись к ошарашенному Каласу, она взяла оставшиеся монеты. — Отдохни пару дней, а затем отправимся в Балтес. Мы возьмём с собой всех деревенских детей. Купим там несколько домов и отдадим детей в школу. — Женщина, видя непонимание в глазах капитана, хотела ударить его. — Когда я была там, все местные ходили в школу. Все дети во владениях герцога умеют читать и писать.

— Все? — Недоверчиво спросил Калас.

— Все! — Решительно ответила женщина.

Она рассказала, что за время своего пребывания там узнала очень многое, и тогда у неё появилось желание отправить хотя бы своих учеников учиться, но из-за отсутствия денег планировала сделать это позже.

Однако с подарком Виктора эта проблема решалась сама собой. Более того, теперь можно было отвезти туда всех детей, которых насчитывалось около сорока в возрасте от шести лет до восемнадцати.

Деревня жила по принципу коммуны. Здесь не существовало мнения отдельного человека, и всё решалось либо старостой, либо общим собранием. В такие моменты Марта сама могла решать, как поступить, ведь от этого