Невеста дома Доустер - Тина Солнечная

— А я твоя судьба? — спросила я осторожно.

Он посмотрел прямо, серьёзно, без тени улыбки.

— Да. Предки сказали, что это ты.

— Так и сказали? — я всё ещё не верила. — Они сказали, что моя женщина больше не в другом мире.

— И ты решил, что это я?

— Мишель, не зли меня, — произнёс он с полузадушенным смешком и притянул меня к себе. Его лицо уткнулось в мою шею, дыхание обожгло кожу.

Я моргнула, растерянно.

— Почему я в твоей кровати?

— Ты потеряла сознание, и я тебя забрал.

— Сюда?

— Конечно. Куда ещё мне нести свою женщину?

— А что, ваш бредовый ритуал отбора уже закончился?

Он усмехнулся, чуть приподнимая бровь.

 — Нет. Я же говорил — выбираешь ты. Не мы и не предки. А ты пока не выбрала.

— Всё это так запутанно, — вздохнула я, и он тихо провёл пальцами по моим волосам. — Долго я тут?

— Ты спала весь день и почти всю ночь. Скоро утро. Так что отделалась ты легко. Конечно, глупо было так собой рисковать.

— Ты бы умер! — воскликнула я, снова сжимая его руку.

— Вероятно, — согласился он спокойно.

— Элиан!

— Мы с тобой толком не разговаривали, — сказал он тихо. — С чего вдруг ты решила рисковать ради меня?

Я ударила его в плечо, не зная смеяться или злиться, а он просто прижал меня ближе. Его дыхание касалось моей шеи, тёплое, приятное.

— Странно, — прошептала я. — Что ты меня обнимаешь. Ты казался мне таким… бесчувственным.

— Ничего странного, — ответил он. — Я думал, что никогда тебя не найду, а быть с кем-то другим просто не желал.

Я посмотрела на него — и ахнула:

— Что с твоими глазами? Они не голубые больше.

Он улыбнулся, слегка прищурившись.

— Считай, ты растопила моё ледяное сердце, глупая.

Он наклонился ближе, его губы почти касались моих.

— Могу я поцеловать свою жену?

Он коснулся моих губ — и всё внутри будто вспыхнуло. Не осторожно, не робко, как обычно происходит с первыми поцелуями. Нет. Этот поцелуй был жадным, изголодавшимся, требовательным, почти безумным. Его ладони обхватили моё лицо, потом скользнули ниже — по шее, к плечам, и я почувствовала, как пальцы прожигают кожу даже сквозь тонкую ткань.

Я не могла дышать. Мир сузился до одного-единственного ощущения, до одного действия. Во мне самой просыпалась странная жажда, которую могли утолить только его губы. Тёплое дыхание, хриплый вздох, прикосновения, от которых каждая клетка тела отзывалась пульсом. Я потянулась к нему, не задумываясь, просто следуя этому безумному инстинкту — и он отозвался, притянув меня ближе.

И вдруг воздух вокруг задрожал. Не громко, неосознанно — как будто магия не выдержала напряжения между нами. По коже побежали искры. Настоящие. Они вспыхивали под пальцами, танцевали по волосам, тлели золотыми точками в воздухе.

Он целовал меня так, будто пытался выпить до дна, будто боялся, что я исчезну. И я отвечала ему с тем же безумием — не думая, не сдерживаясь. Никакого холода, никакой осторожности, только жар и жадность.

Он оторвался от моих губ лишь на мгновение — глотнуть воздуха, провести ладонью по моей щеке, и снова впился в поцелуй, более глубокий, почти отчаянный. Магия вокруг нас пульсировала, будто дышала вместе с нами. Одеяло соскользнуло с плеч, волосы спутались, пальцы запутались в его рубашке.

Ничего святого, ничего разумного — только желание, сжигающее всё остальное. Страсть, такая сильная, что от неё дрожала сама комната. Я слышала, как он выдыхает моё имя, и каждый раз этот шёпот отзывался внизу живота вспышкой жара.

Он притянул меня ближе, до хруста, до боли, но я не хотела ни свободы, ни воздуха. Хотела только этого безумия — его губ, его рук, этой силы, от которой мир рушился и складывался заново.

Искры вспыхнули вокруг нас, золотые, живые, осыпая всё светом, как дождь, и я не знала — это он горит или я.

Он оторвался от моих губ, дыхание рваное, горячее, глаза — почти звериные, расплавленные тем золотым светом, который ещё дрожал в воздухе после магической вспышки. Его пальцы всё ещё держали моё лицо, будто боялись отпустить, и голос сорвался хрипло:

— Будет слишком быстро, если я не остановлюсь на первом поцелуе?

Губы горели, грудь ходила часто, будто сердце не успевало за желаниями тела. Он смотрел прямо в глаза, не мигая — и в этом взгляде было столько желания, что даже дыхание стало обжигающим.

— Тебе всё ещё нужна моя девственность? — выдохнула я, чуть улыбнувшись.

Он усмехнулся в ответ.

— Мне нужна ты, Мишель. Вся.

И прежде чем я успела что-то сказать, он вновь накрыл мои губы. Поцелуй был другим — без остатка, без границ. Мир рухнул, растворился, остались только его руки, его дыхание, этот жар, от которого невозможно было укрыться.

Он притянул меня ближе, пальцы скользнули по шее, по спине, вниз — туда, где кожа уже горела от ожидания. Я прижалась к нему, чувствуя, как его сердце бьётся в унисон с моим, и в голове не осталось ничего, кроме этого ритма. Думать было невозможно. Желание стало стихией — сильной, беспощадной, сметающей всё на пути.

Магия снова шевельнулась, тонкая, золотая, как дыхание между кожей. Она не вспыхивала, не бушевала — просто дышала вместе с нами, будто сама ночь подстраивалась под наш ритм.

Его губы двигались по моей шее, ключицам, а я ловила каждое прикосновение, будто оно было последним.

Платье слетело с меня так легко и незаметно, что я поняла это только тогда, когда его губы вобрали мой сосок, посылая обжигающие волны возбуждения по телу. Я застонала, выгибаясь ему навстречу и позволяя и дальше ласкать меня руками и губами. Он снова притянул меня к себе, и на этот раз между нами уже не было ни расстояния, ни сомнений. Всё происходило будто само собой — естественно, неотвратимо. Мы тонули друг в друге,