Фантастика 2025-25 - Юлия Владиславовна Евдокимова

Естественно, у судьбы на этот счет оказались свои планы. И во время одного из кругов, когда я как раз оказалась возле входа, на полигон ворвался мой кошмар.

— Ева!

Я бросилась со всех ног, желая оказаться как можно дальше от него, а Коул рванул мне наперерез.

— Да стой же ты!

Перехватил, оторвав меня от земли, но я вывернулась и толчком в грудь отпихнула его от себя.

— Не смей ко мне прикасаться! — прорычала, глядя на него как на врага, — никогда!

* * *

Напоровшись на мой взгляд, Хеммери опешил.

— Ев… — произнес беспомощно и сделал шаг ко мне, но я отпрянула.

— Проваливай.

— Послушай меня.

— Зачем? Ты скажешь что-то интересное? Что-то из разряда, мол ты все не так поняла? Или может: тебе показалось? Или…подскажи, какие там еще варианты? Не помнишь, не знаешь, как так получилось, и вообще это был не ты? — нагло спросила я, а в груди внезапно сжалось от дурацкой надежды. От желания услышать какое-то логичное объяснение. Какие-то слова, которые смогут унять пульсирующую боль в сердце.

Однако Коул молчал. И от этого стало еще больнее и горче.

— Не придумал еще?

Выглядел он так себе — бледный, взволнованный, волосы неровными прядями падали на лицо. Верхняя пуговица рубахи пропущена. Да и все остальное как-то набекрень. И взгляд, как у побитой собаки.

— Прости меня, — просипел, тяжело сглатывая, — я…я действительно не знаю, как это получилось.

— Да мне все равно. Знаешь, не знаешь — дело твое. Просто оставь меня в покое.

— Нет, — упрямо мотнул головой, — не могу.

— Зато я могу.

Он не позволил мне уйти, встав поперек дороги. Меня перетряхнуло, когда попытался взять за руку.

— Даже не думай, — зло отбила его ладонь, — я может и нищенка из Муравейника, но ошметки после сестер подбирать не собираюсь.

Его самого трясло. Хеммери дышал, как загнанный жеребец, и не отводил от меня отчаянного взгляда.

— Не надо, Ева.

— Не надо что, Коул? Чего ты от меня хочешь? Понимания? Прощения? Терпения? Их нет, — я развела руками, — и не будет. Ты свой выбор сделал. Теперь я делаю свой. Уходи. Больше я не желаю иметь с тобой ничего общего.

Он знал, что я не шучу. Прекрасно понимал, что каждое слово — правда, без сомнений, нездорового кокетства и каких-либо «но» или «может быть».

Не может. Точка.

Не узнавая свой собственный голос, я продолжила:

— Хлопот не доставлю. Обещаю. Преследований, мести и прочей ерунды от меня не будет, так что живи спокойно. И давай, просто сделаем вид, что не знакомы.

— Я не смогу, — он все еще упирался.

— А ты попытайся. Другого варианты все равно не будет.

Снаружи я была зла и кипела от ярости, а внутри меня разрывало в клочья.

Как он мог? Как, мать вашу, он мог так со мной поступить? С нами? Зачем заново пудрил мозги наивной дуре? Весело было? Смешно?

Криво усмехнувшись, я все-таки не сдержалась и спросила:

— Признавайся, зачем все это было нужно? Дело в очередном споре, да? Поспорил со своими дружками, что доведешь дело до конца? Поцелуя мало было?

— Да нет же!

— Ай, — махнула рукой, — уже не важно. Мне все равно.

— Я понимаю, что обидел тебя…

Я горько рассмеялась:

— Обидел? Нет-нет, Хеммери, ты не обидел меня. Ни капли…

Ты меня уничтожил.

Я смотрела в темно-синие глаза и прощалась со своими наивными иллюзиями:

— Ты меня разочаровал.

Он дернулся, будто я отвесила ему пощечину, а потом все-таки схватил за плечи и прижал к себе.

— Ев, не надо, — его голос срывался от волнения, — я люблю тебя.

Меня снова передернуло и, уперевшись, что есть сил, я освободилась от объятий, которые теперь причиняли только боль.

— Меня это больше не касается. Не подходи ко мне, не говори со мной. А еще лучше — даже не смотри в мою сторону. Представь, что меня больше нет. Умерла.

— Не говори так.

— Суеверный что ли? — я даже нашла в себе силы для едкого сарказма, — бывает.

К нам уже бежали парни, завершив очередной круг.

И последнее чего мне хотелось, это чтобы они стали свидетелями нашего скандала.

— Все, Хеммери, заканчиваем этот разговор. Счастья тебе, здоровья. Сил мужских побольше, чтобы хватило на всех желающих. Счастливо оставаться, — отвернулась от него, с трудом переводя дух, но потом хлопнула себя по лбу и вернулась, — ах, да. Совсем забыла. Естественно, никакого совместно похода на бал не будет. Я пойду…я пойду…

Полу безумным взглядом скользила по стражам, пробегающим мимо нас.

— Я пойду на осенний бал с ним! — взяла и указала на Доминика.

Тот аж споткнулся:

— Чего? Никуда я с тобой пойду.

— Еще как пойдешь, — ухмыльнулась я.

— Ева, прекрати, — Коул попытался меня перехватить, но я увернулась, отказываясь на него даже смотреть. И радостно замахала руками наконец подошедшему преподавателю.

— Магистр Райдо!

Хонер напрягся, услышав мой возбужденный вопль, но максимально вежливо поинтересовался.

— В чем дело, адептка Найтли?

— Я пригласила Доминика на Осенний бал. Мы же Гончие и должны держаться вместе. Верно?

— Верно, — хмыкнул он, переводя заинтересованный взгляд от Оливио к Хеммери.

— Тогда закрепите, пожалуйста, нашу пару и на время бала.

— Без проблем. Вы идете вместе. Или не идет никто. Довольна?

— Очень!

— Вот и славно. А теперь, Хеммери — вон с полигона. У тебя свои занятия. А вы двое — марш на круг.

Коул не мог противиться Райдо.

Еще раз мой уже бывший парень посмотрел на меня взглядом побитой собаки и побрел прочь.

— Почему именно я? — набросился Ник, когда мы остались вдвоем.

— Потому что тебя не жалко.

Я прошла мимо него, задев плечом. А потом, размазывая слезы по щекам, со всех ног бросилась бежать, в попытке нагнать основную группу, ушедшую далеко вперед.

Глава 16

Дальше был сложный период. Я пыталась найти в себе силы и быть стойкой, но как же тяжело было это сделать, когда Хеммери то и дело попадался на глаза! Словно издеваясь, кружил вокруг меня. Сначала пытался поговорить, но каждый раз нарываясь на шипы с моей стороны, оставил это занятие и просто маячил.

Наверное дошло, что убогими «извини» дело не исправишь. И я не та девочка, которая закроет глаза на проступки и проглотит все обиды, лишь бы любимый был рядом. Пусть я и из бедной семьи, и воспитание у меня так себе, но зато с гордостью все в порядке. Становиться игрушкой для избалованного мальчишки я не стану.

А чувства…с чувствами