Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

вернувшись вечером в комнату, он оставил бы дверь открытой. Скорее мир бы перевернулся. Но дверь была заперта, Гоша спокойно спал, и мир всё ещё стоял на месте. А ключи Кир нашёл на столе под ворохом бумаг.

Оказавшись за порогом, Кир машинально запер дверь — не оставлять же товарища спать в незапертой комнате в самом деле, — сунул ключи в нагрудный карман рубашки и зашагал по сонному пустому коридору в сторону медсанчасти.

— Можно? — Кир толкнул дверь, на которой была пришпилена отпечатанная на принтере пластиковая табличка «Медсанчасть», и заглянул в комнату.

Там за столом, положив седую голову на руки, дремал Егор Саныч. При звуке его голоса он вздрогнул, поднял на Кира усталые глаза.

— Кирилл? — он удивленно моргнул, но тут же его морщинистое лицо расплылось в доброй улыбке. — Пришёл, герой? Ну заходи давай, чего застыл на пороге.

Кир прошёл в кабинет, присел на край кушетки, не сводя глаз с доктора, а тот, поднявшись со своего места, приблизился к стеклянном шкафу и принялся доставать оттуда бинты, марлю и какие-то баночки.

— Наслышан-наслышан о твоём подвиге, вся станция уже в курсе. Анна Константиновна предупредила, что тебе надо будет сделать перевязку.

Егор Саныч стоял спиной, лица Кир не видел и мучительно соображал, говорит старый доктор серьёзно или шутит. Потом решил, что всё-таки шутит, тем более, когда Егор Саныч обернулся, на его губах по-прежнему играла улыбка. Кир даже выдохнул с облегчением: если бы старый доктор начал его хвалить и восторгаться, это был бы явный перебор.

— Ну, раз явился, давай-ка посмотрим заодно и шрам после операции. Приляг на кушетку, — скомандовал Егор Саныч.

— Да нормально всё, — запротестовал Кир, но больше так, для проформы. Ослушаться он Егор Саныча не посмел, растянулся на кушетке, а тот, расстегнув рубашку и оторвав пластырь, начал аккуратно ощупывать уже почти затянувшуюся рану.

— Хвалят тебя, наверно, все? — неожиданно спросил Егор Саныч. — Ну-ну, лежи не дёргайся, герой. Знаю, что хвалят, и не зря в общем-то. Ты — молодец. И раны твои, я смотрю, хорошо заживают. Раньше говорили — как на собаке. Шрам совсем затянулся, я его сейчас обработаю на всякий случай, и пластырем можешь его больше не закрывать.

— А руки? — спросил Кир. — Долго мне ещё с этими повязками ходить?

— Руки посмотрим. Ты мне лучше скажи, рёбра-то болят, небось?

Рёбра у Кира болели. Правда в последнее время он перестал обращать внимание на тупую нудящую боль, привык к ней, сросся. И только когда сильно уставал под вечер, рёбра напоминали о себе.

— Не болят, — на всякий случай соврал Кир.

— Ну, конечно, — Ковальков усмехнулся и тут же нажал пальцем Киру на грудь. Кир от неожиданности охнул. — Что ж ты, Кирилл, всё время врёшь? Не болят, как же. Как маленький, честное слово. А пора бы и повзрослеть. Мы вчера с твоим отцом как раз говорили о тебе. Он же гордится тобой, парень, и правильно гордится. Есть чем. Ты ж нас всех и с карантина тогда вытянул, и вчера вот… а врать так и не перестал. Что ж делать-то с тобой, а?

Отец гордится? Кир с удивлением переваривал то, что сказал доктор. Наверно, из всего услышанного со вчерашнего дня, это было самым невероятным.

— Вы говорили с моим отцом? — переспросил Кир.

— Говорил. Когда вчера вечером по станции пронеслась эта новость, я как раз его встретил в коридоре. Тогда он мне про тебя и рассказал.

— Какая новость? Про утечку в паровой?

— Да нет, про утечку раньше все знали. Я про то, что связь наладилась.

— Какая связь? — удивился Кир.

— Как какая? Ты не знаешь, что ли? — Егор Саныч отошёл от Кира к столу. — Вставай, садись сюда, посмотрим на твои руки.

— Не знаю я ничего. Я спать рано лег, — Кир сел на кушетке, наспех застегнул рубашку. — А какая связь, Егор Саныч?

— Ну, какая… с полковником этим, Долининым, который наверху. Он там целое сопротивление организовал. Так что, судя по всему, скоро блокаде нашей конец, не сегодня-завтра начнётся контрпереворот. Наверху уже всё готово.

— А Ника? — замирая от волнения, спросил Кир. — Ника Савельева?

— Ника? Господи, Кирилл, как же ты меня своей Никой замучил. Вконец достал. Ну откуда мне знать? Давай-ка лучше садись сюда, я ожоги твои обработаю.

Кирилл плюхнулся напротив Егора Саныча, протянул ему перевязанные ладони. Доктор разрезал бинты, быстрым и резким движением сдёрнул повязку. Кир тихонько вскрикнул.

— Сиди смирно, — приказал Ковальков и почти уткнулся носом в ладони Кира, близоруко разглядывая ожоги.

— Егор Саныч, не, ну правда. Наверняка же что-нибудь говорили. Она же в заложниках была. Егор Саныч, миленький, — Кир умоляюще заглянул старому доктору в глаза.

— Ну что-то говорили. Вроде, в безопасности она. Подробностей мне не докладывали. Да не дёргайся ты, погоди… Так-так, а и ничего твои ожоги выглядят, я думал — хуже будет. Сейчас мазь наложу, ну а потом повязку. Денёк-другой придётся походить перебинтованным, завтра утречком заглянешь сюда…

— Точно в безопасности? Её освободили? Она где? — Кир пропустил мимо ушей, что там Егор Саныч бормотал про ожоги. Он пытался прочитать по лицу старого доктора, правду тот говорит или нет. — Егор Саныч, но они же не могут ничего начинать, пока Ника в руках этого урода, её же могут убить! Значит, её освободили?

— Да уймись ты! Дай повязку наложить! — прикрикнул на него Егор Саныч. — Говорю же, подробностей я не знаю.

Услышанная новость буквально сбила Кира с ног. Он её даже толком не осознал, не успел переварить, но его уже как будто что-то толкало изнутри — не сиди, вставай, действуй! Это было ровно то, что всегда заставляло его сначала делать, а потом думать, из-за чего он вечно вляпывался в истории, за что ругал себя потом, постфактум, ругал последними словами, но, когда похожая ситуация возникала снова, он опять раз за разом повторял те же ошибки, наступая на грабли и в кровь расшибая лоб.

Он и сейчас бы рванул, но Егор Саныч, нарочно или бессознательно сдерживая его, продолжал неспешно обматывать бинт вокруг ладони.

Кирилл с трудом дождался, когда Ковальков закончит процедуру. Подорвался, едва врач завязал узел, чуть не опрокинул стул, на котором сидел.

— Да аккуратнее! Совсем ненормальный!

Последние слова доктора настигли Кира уже в коридоре, куда он выскочил, ошалевший и растерянный. Что теперь делать, Кирилл не знал. Того, что сказал Егор Саныч про Нику, ему было явно недостаточно. «Вроде бы в безопасности». А если не в безопасности? Тогда что?

Кир сделал несколько шагов по коридору и опять