Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

дыхание смотрела, как по лицу Вуна мелькнули сомнения. И наконец, опустив взгляд, он неохотно кивнул. Шаэ снова вдохнула. Тень Шелеста уже собрался что-то сказать, но тут в дверь громко постучали.

Вун шагнул в сторону от Шаэ, дверь приоткрылась, и в щель сунул голову Хами. Он пару секунд смотрел на них, прищурившись, а потом резко сказал:

– Это случилось. Эспенские войска вторглись в Оортоко. Сейчас это во всех новостях.

Шаэ и Вун последовали за ним в общий зал, где перед телевизором собралось с десяток человек. На экране диктор новостей КТРК Тох Кита беседовал с политическим аналитиком на фоне видеозаписи с эспенскими войсками, двигающимися по холмам на востоке Шотара, и самолетов, взлетающих с авианосца «Масси».

Выпуск новостей прервался выступлением канцлера Сона Томаро из Зала Мудрости. Канцлер объявил, что «Кекон остается союзником Эспении», но также подчеркнул необходимость «дипломатических мер и открытого диалога, основанного на взаимоуважении» и выразил озабоченность возможными мирными жертвами военного противостояния. Шаэ тут же поняла: это значит, что эспенцы не предупредили кеконское правительство о планируемом вторжении в Оортоко. В официальном заявлении от имени Королевского совета Сону пришлось балансировать на тонкой грани между интересами общества, которые якобы представляет Совет, интересами кланов, которым он на самом деле подчиняется, и дипломатическими альянсами страны.

Через час после речи Сона Айт Мада дала интервью журналистам, стоя у ворот школы Храм Ви Лон после попечительского совета. На заднем плане толпились молодые и накачанные Зеленые кости.

– В дни моего отца Люди Горы боролись против тирании и жестокости шотарцев. Отвратительно, что нашим нефритом и нашей безопасностью пожертвовали в пользу иностранцев, которые убивали, насиловали и мучили наших соотечественников.

Колосс самого крупного клана перед камерой держалась столь же самоуверенно, как и всегда. Говорила четко и ясно, как прирожденный оратор, а взгляд перемещался по экрану, как будто останавливаясь на каждом зрителе.

– Канцлер Сон может оставаться на стороне эспенцев, – сказала Айт, – но Горный клан выступает только за Кекон. Мы защитим его от врагов или тех, кто притворяется друзьями. Я не политик. Золоту и нефриту вместе не бывать. Но если придется выбирать между ними, лучше рассчитывать на нефрит.

Несколько человек, стоящих перед телевизором, одобрительно вскрикнули, прежде чем поняли, кому адресована их похвала. Шаэ увидела, как они закрыли ладонями рты и покосились на нее. Ей сложно было их винить. Айт Мада, ее кровный враг, поклявшаяся в присутствии Шаэ убить всю семью Коулов и уничтожить Равнинный клан, говорила от лица всех Зеленых костей страны и выражала чувства всего народа.

А тем временем Коул Хило так и не показался, потому что находился на другом конце света.

– Найди телефон гостиницы, в которой остановился мой брат, – велела Шаэ секретарше на пути обратно в кабинет. – И немедленно свяжи меня с ним.

Глава 21. Изменение планов

Хило принял международный звонок и сказал:

– Нужно возвращаться домой.

– Наш рейс в субботу, – отозвался Тар, смотревший по телевизору матч по таннису, хотя и не понимал правил, – а завтра вечером мы собирались поужинать с матерью пацана и ее приятелем. И что теперь?

Хило взял пульт и переключил канал. В новостях показывали высадку эспенцев в Оортоко. Хило не понимал слова степенского комментатора, но они касались большой карты Восточной Амарики – с Шотаром, островами Увива и Кеконом. Хило выругался вполголоса. Эспенцы вечно вытворяют, что заблагорассудится, никому не сообщая и ни с кем не советуясь.

Шаэ ясно дала понять, что он должен как можно скорее вернуться в Жанлун, но Хило решил не покидать Либон, пока не договорится о будущем племянника. Ему не хотелось объяснять Вен, что он полетел по ее настоянию в Степенланд, покинув жену на тридцать четвертой неделе беременности, и вернулся ни с чем.

Он много размышлял о сыне Лана и глубоко внутри болезненно ощущал родство с ребенком, даже более сильное, чем просто кровное. Как и Нико, Хило потерял отца, когда ему не исполнилось еще и года. Судя по рассказам о Коуле Душуроне, Хило предполагал, что поладил бы с отцом, уж точно больше, чем с дедом. Нико тоже не знал отца. Может, из-за того, что Хило и самому скоро предстояло стать родителем, именно сейчас он горевал по старшему брату, ведь два года назад основное место в его мыслях занимали война и месть. В последние пару дней он был необычно замкнут и не мог получать удовольствие от живописной новизны Либона.

Тар, чувствуя настроение Хило, даже если и не понимал его подспудные причины, с одержимостью встревоженного ребенка старался поднять Колоссу настроение, высмеивая все несуразности, с которыми они сталкивались – от соленых конфет до местных причесок и закрытого вечером супермаркета. Пока Хило разбирался с делами клана в разговорах по телефону с Шаэ или Кеном, Тар бродил по городу и, возвращаясь, докладывал боссу о том, что может его заинтересовать: он нашел хороший ресторан на пятницу, с помощью обширной сети клана наладил кое-какие полезные знакомства, проследил приятеля Эйни до офисного здания в центре города и узнал, где тот работает и с кем.

– Хочешь, чтобы я позвонил в авиакомпанию и узнал, можно ли улететь раньше? – спросил Тар.

Хило потер переносицу и кивнул. Разница с жанлунским временем составляла семь часов, сейчас в Либоне начался вечер, зажигались фонари на улицах и лампы в коридоре отеля. Если они улетят завтра утром, то окажутся дома к концу дня.

– Поменяй рейс, – сказал он. – А потом поговорим с той парочкой. Перенесем ужин на сегодняшний вечер и все утрясем.

Когда они подходили к дому, Хило сказал:

– Оставайся в машине. Ты слишком пугающе выглядишь. – Тар негодующе засопел, и Хило добавил: – Ты выглядишь и ведешь себя как Кулак. Эйни всегда считала меня уличным забиякой, и если ты будешь стоять рядом как молчаливый оруженосец, это только все усложнит. Мне нужно уболтать эту парочку сладкими речами. – Хило вышел из машины и сунул голову в открытое окно. – Жди здесь. Я скоро вернусь, и поедем ужинать.

У входной двери Хило помедлил. Он Чуял, как внутри энергично двигается Эйни, а где-то чуть дальше присутствовало что-то маленькое и тихое, явно дремлющий ребенок. Степенца не было дома, видимо, он допоздна работал. В голове Хило зародилось подозрение. За несколько дней, проведенных в Либоне, он заметил, что люди обычно оставляют ворота и двери открытыми. Вместо того чтобы позвонить, он повернул дверную ручку. Дверь была не заперта, и Хило вошел.

Ему тут же бросились в глаза два