Ты студент, Гарри - Сергей Викторович Вишневский

– Если вы сейчас скажете, что вы вместо Дарьи поедете, я… не удивлюсь, – буркнул молодой некромант.

– Юморист, – хмыкнул Васильев и достал из внутреннего кармана пиджака небольшой стеклянный флакончик, внутри которого что-то светилось. – Держи. Выпей.

– Это что? Чтобы не стоял? – взял в руки эликсир парень.

– Сельвины зашевелились. Агент, с которым они контактировали, покинул город и направляется к границе. Самолетом не полетел. Заметает следы, меняет машины. У дома Сельвиных второй день стоит автомобиль. Номера поддельные. Думаем, и автомобиль угнанный.

– Зашибись. То есть меня на свадьбе друга решили кончить?

– Да. Мы отслеживали их, но никакого оружия замечено не было. Все чисто. Квартал с собором мы оцепим, на всякий случай, но наши аналитики думают, что это будет яд.

– А это?

– Хороший, очень мощный, но довольно проблематичный универсальный антидот.

– Почему проблематичный? Не встанет?

Васильев хмуро взглянул на подопечного.

– У тебя об одном мысли? Наумову в кустах зажал, Демидову вообще в учительской на выпускном гимне.

– Начнём с того, что не я её там зажал, а она меня. А с Демидовой… всё не совсем так, как вы думаете, – буркнул Гарри.

– С Демидовой ты, конечно, в своем праве был, но Георгий Святославович очень недоволен был. Княжеский род, а ты с ней так поступил… – заметив, как Гарри расплылся в довольной улыбке, он вздохнул, покачал головой и недовольно проворчал. – Выпей эликсир. Он будет действовать часов двенадцать. Потом пойдёт побочка.

– А что за побочка?

– Какая разница? Ты ведь все равно не вспомнишь, – пожал плечами Васильев. – Да, и постарайся сегодня без своих шуточек.

Следователь вздохнул, осмотрел Гарри и покачал головой, после чего покинул автомобиль.

– Чего они все как с цепи сорвались? – буркнул парень. – Я ничего такого и не планировал. Это свадьба, а не какой-то выпускной.

Молодой адепт смерти хмуро уставился на флакончик у себя в руках и задумался о том, что сегодня ему предстоит. За этими мыслями он не заметил, как к машине подошла Дарья со слугой, и после того, как сопровождающий открыл дверь, уселась внутрь.

– Привет, – произнесла она, положив небольшую дамскую сумочку на колени.

– Привет, – вздохнул Гарри и покосился на сумочку.

– Что-то не так?

– Слушай, у тебя в сумочке ножа или ножниц нет?

– Нет. Зачем? – нахмурилась Демидова.

– Так… из чувства безопасности, – хмыкнул Гарри и посмотрел на девушку. – Отлично выглядишь.

– Спасибо.

– Федоров, поехали уже. Времени не так много.

Автомобиль тронулся и начал набирать высоту. Двое подростков молча наблюдали за пейзажами за окном, но тишина продлилась недолго.

– Гарри, надо поговорить о том… что было на выпускном.

– М-м-м-м? – нахмурился Гарри и взглянул на девушку. – Твой отец уже узнал?

– Нет. Если он узнает, то заставит потребовать у тебя ребенка.

– Скорее всего, – кивнул молодой некромант и задумчиво взглянул на девушку. – А ты?

– Я бы с удовольствием вернула тебе твоё слово. И забрала своё… Жаль, это так не работает.

– Увы, – кивнул парень, глядя на флакончик у себя в руках.

– Что мы теперь будем делать? Мой отец рано или поздно узнает о твоих словах. И то, что я не сдержала своего слова.

– Да хрен его знает, – вздохнул Гарри. – Я тогда на эмоциях был. Романова побесить хотел.

– Получилось?

– Получилось, но как-то… никак, в общем. Ни тебе скандала, ни порки. Всё на тормозах спустили. Даже за проклятье выговор не сделали, – признался Гарри. – Даже как-то… скучно что ли.

Гарри тяжело вздохнул, откупорил пузырек и понюхал.

– Это что?

– Это? Не обращай внимания.

– В смысле? Это какое-то зелье?

– Да, Даш. Зелье. Мне сегодня ненадолго надо будет умереть, – кивнул Гарри и опрокинул эликсир, проглотив содержимое флакончика в один глоток. – Фу… Ну и мерзость!

Молодой некромант причмокнул, пытаясь понять вкус, после чего испуганно приподнял брови.

– Кефир с селедкой? Вы, блин, серьёзно?!!

* * *

М-м-мда.

С Демидовой все действительно было сложно.

Тогда я прекрасно понимал её состояние. Да, я уже немного поговорил с Васильевым по поводу повернутости Демидовых на своём слове и примерно представлял, что творится у неё в голове.

Но вы уж меня простите, пользоваться вот так человеком, загнанным в рамки собственной морали, я не хотел.

Но как же меня бесил этот браслет, и Георгий со своим постоянным надзором.

Нет, сейчас-то я его понимаю. Понимаю, что он хотел как лучше, для империи, для России и её могущества, но простите уж за вульгарность, эта штука пищала, когда я вытирал задницу.

Не спрашивайте почему, но какого-то хрена, она реагировала, когда я подносил её к ягодицам. Вроде, что такого страшного в том, что вытирание задницы сопровождается звуковым сигналом?

Но это, простите за подробности, сопровождалось, ещё и когда я чесал энное место.

Помню, меня это почему-то жутко бесило.

Да, я мог привыкнуть к тому, что на каждое моё проявление силы ко мне звонили в дверь ребята штурмовики и спрашивали: всё ли у меня в порядке? Да, я мог привыкнуть к постоянной слежке и остальным нюансам, но вот простите, вытирать задницу и чесать мошонку со звуковым сигналом – это уже перебор.

На мои жалобы Васильев отправил меня к штатному артефактору, а тот лишь развёл руками заявив: «Чрезмерная концентрация силы у органа для продолжения рода». На вопрос при чём тут моя задница он, к сожалению, вообще не ответил.

На просьбы трактату о помощи в артефакторике эта глазастая зараза отвечала стандартной формулировкой, чтобы я не спешил. На попытку найти динамик или хоть какое-нибудь отверстие, чтобы его немножечко сломать, меня слегка било током. Обычный осмотр ничего не давал.

Вот я и отрывался…

Как мог.

Вы скажете, что на нервах?

Правильно. На нервах Романова Георгия Святославовича.

Жора-Жора… Ты ещё не видел, что я на турнир «Желтых кружевных трусиков» приготовил.

Как бы там ни было, на свадьбу я приехал с Демидовой. Я слабо себе представляю, что там сказала по этому поводу Наумова, но искренне надеюсь, что она никого не убила.

Свадьба прошла чинно и благородно.

Родители невесты, Мусаевы полным составом и я.

С Демидовой.

У Дашки глаза блестят, в момент окончания сего действа даже прослезилась.

Но мне, если честно, было скучновато. Вернее не так. Я нашёл кое-что поинтереснее, чем созерцание всей этой процессии.

Нет, не то чтобы я там прям исходил от скуки, или на меня как-то действовали церковные молебны и священопения. Нет.

Просто, по сравнению с тем, как нервничал отец Екатерины, сама процессия была довольно блеклой.

Бедный то озирался на меня,