Песок в раковине - Н. Свидрицкая

отпечаток всех её свойств и качеств, начиная от химического состава и заканчивая физическими данными. Компьютер давал голографическое изображение этого существа и все его данные так точно, что оставалось только восхищаться.

И что ещё поразило Анну, так это узнаваемость форм. Тритоны и головастики были самыми обычными, полипы наподобие земных кораллов — тоже; что касается мельчайших форм, то всё их многообразие было также естественным. Ивайр в ответ на её удивление улыбнулся:

— Внешний вид определяется целесообразностью. Мероканцы когда-то давно, очень давно, считали, что в космосе должны непременно существовать какие-то чудовища и монстры. А оказалось, что ничего подобного.… То есть, чудовища-то существуют, и даже весьма страшные, но это всё-таки единичные случаи. Правда. А все живые формы в основном похожи. Красота — это гармония, само собой, не случайно самые прекрасные существа — это высшие хищники, которые идеально гармоничны.

Чтобы побывать на ближайшей планете, пришлось Анне выслушать пространную лекцию от Ивайра о том, как следует вести себя, чего ни в коем случае нельзя делать, — Анна про себя назвала это лекцией по ТБ. Потом он показал ей костюм, который ей придётся надеть, как пользоваться им и как пользоваться целым комплектом ампул, капсул и таблеток. Эти таблетки были совершенно иными, чем привычные Анне. Больше всего они походили на карандаши-дезодоранты: почти сухая на вид субстанция сочилась влагой, стоило слегка надавить на неё, а если взять крохотный шарик в рот, рот мгновенно наполнялся водой. Ампулы использовались тоже странно и удобно: нужно было приложить её к запястью и сильно надавить, после чего содержимое и даже оболочка мгновенно впитывались в кожу. Нужно было запомнить, какое из этих снадобий для чего, но тут Анне сильно пригодился опыт медсестры. В конце концов, они вдвоём отправились в свою своеобразную экспедицию на той же машине, что носила их на Элва-Маун.

Ивайр подтвердил, что самое страшное в неизведанных мирах — это вирусы. Всякий вирус можно убить, сказал он, но не всякий — вовремя. В Известной Вселенной на сегодняшний день известны более сотни вирусов, способных убить живое существо менее чем за час. Нужно принять все возможные и невозможные меры безопасности, чтобы избежать малейшей возможности подхватить такой вирус, иначе это может быть быстрой и неприятной смертью — а в их случае это актуально втройне. Анна, тайком вздохнув, вспомнила американские фильмы и книги об экспедициях в другие миры: как всё просто там было! Брутальные десантники в камуфляже выходили сквозь звёздные врата, и всё было так здорово.… А тут пришлось упаковываться в костюм, маску, обвешиваться ампулами, тщательно прятать волосы, проходить камеру дезинфекции, чтобы не принести в чужой мир, в свою очередь, какие-нибудь вредоносные микробы, и всё это так долго, так тщательно! На Элва-Маун они высаживались не так, но Ивайр резонно объяснил ей, что Элва-Маун — планета изученная, вирусы которой известны, и существуют и антивирусы, и методы борьбы с возможными болезнями, а в данном случае им следует посетить совершенно неизвестный мир.

Наконец всё было готово, машина приземлилась на пустынном островке не более километра в длину и чуть менее — в ширину. Первым наружу выбрался Ивайр, спрыгнул в жидкую грязь, утонув в ней по щиколотки, огляделся, провёл по сторонам раскрытой ладонью и позволил покинуть машину Анне. Она спрыгнула в грязь рядом с ним, огляделась. Странно, но больше всего немногочисленные и небольшие скалы, окружающие их, напомнили ей казинаки; они словно состояли из спрессованных зёрен, и цветом похожи были тоже. Вблизи такая скала оказалась действительно, спрессованной из ракушечника; Анна ковырнула перчаткой поверхность, и она легко поддалась. Пляж был — загляденье, мелкий золотой песочек, чистейшая голубая вода, затейливые перламутровые ракушки, и множество каких-то юрких созданий на самой кромке воды и песка, которые и боялись, и так хотели посмотреть, что это здесь такое, что жались к берегу, трепеща от страха и любопытства. Ивайр, чтобы Анна получше рассмотрела одного из них, извлёк откуда-то пакетик, встряхнул и поймал в него парочку, оказавшуюся изящными и золотыми, словно ювелирные изделия, тритончиками с жемчужными перепонками на тонких лапках, которыми они быстро перебирали в воде. Они смотрели на Анну широко разинутыми золотыми глазами с поволокой, а она любовалась окраской, золотом, переходящим в серебро и перламутр, с чернью по гребню и на локтях. Словно миниатюрные драконы, — решила она, — прелесть такая! Ей захотелось, чтобы такой жил у неё в аквариуме, в апартаментах, но она не стала просить об этом Ивайра. Он осторожно выпустил тритончиков в воду, и они обошли остров, рассматривая всё, что попадалось им на суше. Было интересно, но Анна быстро почувствовала, что чуждый пейзаж угнетает её. Это было не то; продолжение иллюзий «Цветка ветра».

— Не знаю, почему, — пожаловалась она Ивайру, когда они возвращались на Грит, — но мне только сильнее захотелось домой. В тайгу, на озеро. Всё это так красиво, но в то же время чужое такое… Мне здесь тоскливо.

— Это на самом деле нормальное чувство. — Сказал Ивайр. — К чуждой красоте иных планет привыкнуть невозможно. Конечно, исключения случаются, но так редко!

— Может, на той, обитаемой планете — ну, на спутнике, — будет иначе? — Робко предположила Анна.

— Зонды ещё не вернулись. — Возразил Ивайр. — Нельзя отправляться на чужую, да вдобавок, обитаемую планету наобум.

— На любой планете есть необитаемые пустынные места, где можно без риска наткнуться на кого-то отдохнуть и осмотреться.

— Нужно дождаться зондов. — Ивайр не хотел спорить с нею, и не хотел лететь на обитаемую планету, просто потому, что уже убедился в способности Анны притягивать к себе чрезвычайные обстоятельства. Анна в этот раз смолчала — чтобы через день, когда возвратились зонды, снова настойчиво заговорить об этом.

По информации зондов, спутник этот постигла какая-то катастрофа, причём сравнительно недавно. Зонд обнаружил остатки погибшей цивилизации, городов и посёлков, всё — погребённое подо льдом. Теперь на спутнике царила зима, причём на обоих полушариях, а то, что происходило на экваторе, можно было назвать осенью лишь с большой натяжкой. Температура там не превышала плюс 10 по Цельсию, как примерно прикинула Анна; но всё говорило за то, что когда-то это была зона тропиков. А на полюсах царил абсолютный, почти космический холод.

Катастрофа, как предположил Ивайр, произошла не без участия планеты-хозяйки, газового гиганта, по мнению Анны — вылитого Юпитера, только из космоса он казался не красным, а жёлтым, с красными и зелёными полосами, сплющенным с полюсов, как яблоко, из-за очень быстрого вращения. Анна только успела подумать, что с поверхности своего спутника он должен казаться шикарнейшей