Княжич варяжский - Александр Владимирович Мазин

Пытавшихся уйти через обмелевшую реку догоняли стрелами. Кучку отбивавшихся до последнего, зажали щитами и повязали.

Легкая победа.

Примерно такая же случилась в самом начале степной карьеры Сергея в прошлой жизни. Только там с такой же легкостью покрошили варягов.

Получилось даже лучше, чем тогда у копченых, поскольку не ушел никто и пленников набрали дюжины две, включая подраненного в руку и ноги лидера. Этого устроили наособицу. Связали и перевязали. Десертом к празднику пойдет.

Тризны, к счастью, не будет. Потерь у варягов не оказалось. Виск и Трюм получили по стреле в ногу. Неглубоко. Ими уже занимались. А Кочень ухитрился сломать палец. Вылетел из седла, когда его конь копытом угодил в сусличью нору. Конь, что приятно, не пострадал. Сергей мог гордиться. Такой бой — увесистый кошель в копилку его славы.

А вот у Милоша выполнить указание Сергея и уберечь неизвестную пленницу не получилось бы. Да и не могло: в такой-то сече.

Пленница убереглась сама. Забилась в ямку, накрылась кошмой и благополучно переждала основное рубилово.

А когда все закончилось, Милош же ее оттуда и извлек.

— И что же мне с тобой делать, красавица? — Сергей оглядел женщину.

— А что хочешь, то и делай, — равнодушно отозвалась та. — Ты мою жизнь спас. И честь тоже. Теперь это все твое, воин.

Сергей еще раз оглядел ее, оценил: ликом мила, фигурой… Тоже вроде неплохо. Хотя под таким количеством одежды попробуй оцени. Зато можно оценить пластику. И умение быстро принимать решения в сложных ситуациях.

— … Жизнь отдай родине, честь никому, — пробормотал Сергей.

Женщина поняла по-своему.

— Нет у меня кровной родни более, — произнесла она сухо. — Всех печенеги вырезали. И старых и малых. Всех.

— И мужа твоего, — догадался Сергей.

— И мужа, и братьев. Всех.

— А тебя пощадили.

— А меня пощадили.

— И, вижу, не тронули.

— Не тронули. Этот, — показала на лидера копченых, — сказал: буду его хану подарком. Мужа моего им живьем взять не удалось, так он хоть со мной потешится.

— И чем его твой муж обидел?

— Сына его старшего убил. В бою. Когда они на нас весной набежали.

— Так это месть была! — сообразил Сергей.

— Да.

И начала медленно оседать.

Сергей еле успел ее подхватить.

— Бушуй! — рявкнул он. — Прими госпожу и позаботься, как о родной! Лодур! Найди мне пару недобитков из степняков, кто одет получше, и тащи сюда. И Грейпа тоже сюда. Поможет мне копченых разговорить.

Еще раз посмотрел на сомлевшую женщину. Человек без рода в этом мире слабей мотылька. Тем более женщина…

И тут его осенило. Милош! Он же обещал найти ему жену. И вот же она. Можно сказать, сама в руки упала.

Ладно, с этим позже.

— Хёвдинг, сойдет такой? — Хрейн Полукровка держал за шкирку слегка покоцанного печенега. Судя по одежке — не рядового, а минимум десятника.

Копченый жмурился, кривил рожу и демонстрировал невозмутимость. Последнее очень непросто, когда тебя держат за шиворот практически на весу.

— Хоревой, — сказал подошедший Машег по-хузарски, оглядев пленника. — Сразу зарежем или немного поиграем?

— Что скажешь, хоревой? Сразу тебя зарезать или желаешь помучиться? — осведомился Сергей по-печенежски.

— А может, отпустишь?

Молодец, копченый.

— Отпущу. На небо. А вот частями или целой тушкой — зависит от твоей разговорчивости.

— Что ты хочешь знать, рус?

— Где сейчас твоя орда, хоревой?

— Кочует орда, — степняк ухмыльнулся.

— Гримисон!

— Сейчас я тебе отрежу пальчик, — ласково произнес Грейп по-нурмански. — Сначала один, потом другой… И так два десятка. И еще один…

Копченый нурманского не знал. Но выражение лица у Грейпа было очень характерное.

— Я мало что знаю, — быстро проговорил он. — Что знаю, все скажу. Чего не знаю, вон он, — кивок в сторону лидера, — он знает.

— Говори пока, — разрешил Сергей. — И правду говори. А то мой человек очень хочет принести тебя в жертву своему богу, как тот любит. А бог у него — такой затейник…

Печенег узнавать предпочтения нурманских богов не стремился, потому информация полилась потоком.

Сначала — хорошая новость. Орда, да, была. Но стояла отсюда в нескольких поприщах. Сотню же отправили в разведку, осмотреться. О будущих действиях орды подханок был не в курсе. Но предполагал, что разбойные. Добыть кровника — это была инициатива командовавшего отрядом подханка. В этом остроге жил рус, за которого один из ханов племени обещал пять лучших коней своего табуна.

И дело было не столько в конях, пояснил разговорчивый печенег, сколько в расположении хана. Тот был хотя и только третьим по возрасту, зато самым любимым сыном большого хана орды. С перспективой сесть на белую кошму владыки всех хоревой. Угодить ему — отличный шанс выйти из младших ханов в ханы полноценные. И сесть рядом с его белой кошмой.

Подханок мечтал притащить кровника живьем и не скрывал это от подчиненных, обещая быть щедрым с теми, кто пособит.

Острог был крепким. Не один раз на него нападали — и откатывались несолоно хлебавши. В прошлый набег как раз ханского сына и убили.

Взять острог той силой, что была у нынешнего вожака, точно не вышло бы. Тогда он придумал хитрость. Запустил к русам пятерых по-мирному, якобы коней продать. Пятерку копченых с полусотней лошадок доверчивые русы впустили в острог, а затем фальшивые торговцы придержали ворота, и внутрь зашла вся сотня. Да, сначала Небо было явно на стороне храбрецов-хоревой, а потом вышла промашка. Сотник оказался той еще зверюгой. Сдаваться не желал, обещаниям печенегов не верил и рубился на пороге своего дома до тех пор, пока копченым это не надоело, и упрямца забросали стрелами. Потому что терпения ни у кого не осталось. Очень уж хотелось повеселиться с полоном. Тем более подханок сказал: в живых никого не оставлять. Русы ведь тоже мстить умеют, а их большой хан в сече лют и, говорят, даже дань хузарам платить отказался, и ничего ему за это не было.

Повеселились хоревой знатно. Два дня веселились. Под конец уже ни женщин не хотели, ни пить-есть. Даже резать, рубить и то надоело.

Так что прошлым вечером подханок сказал: довольно. Уходим. Тогда добили всех, кто еще жив оставался, отрезали голову упрямому сотнику, а жену его с собой забрали. Подханок сказал: не трогать ее. Вообще не трогать. Она — для хана. Раз уж не удалось кровника живьем взять, то хотя бы женщину его привезем, ведь отрезанная голова и живая жена лучше, чем только отрезанная голова. Да и для хана это замечательная возможность лично пресечь окончательно род врага, если пожелает. Тем более