Стартовая площадка – Земля - Сергей Чернов

пять процентов — мои. На счетах сейчас чуть меньше миллиарда рублей. Продолжаю председательствовать в Ассоциации, туда должны поступить бюджетные восемьсот миллионов в течение года. Создал закрытый инвестиционный фонд, которым будет управлять Агентство, то есть я. Предполагаемый объём привлекаемых инвестиций — от полутриллиона до триллиона рублей.

В молчании, пока родители переваривают оглушительные новости, спокойненько доедаю пирог.

— Так ты миллиардер, что ли? — только через пять минут мачеха обретает способность делать какие-то выводы. Хоть и неправильные.

— Не путайте, уважаемая Вероника Павловна, личный кошелёк с государственным или корпоративным. Пока что у меня, как генерального директора, оклад пятнадцать тысяч грязными. Ну, ещё столько же, как у преподавателя. Короче, чистыми чуть больше тридцати тысяч суммарно, — умалчиваю о полставки ассистента-завкабинетом на ВШУИ и доплате за танцульки и участие в праздничных мероприятиях МГУ. Суммарно у меня чуть-чуть до пятидесяти тысяч не достаёт.

До меня доходит один нюанс. Прописка у меня, хоть и временно, но московская. ООО тоже прописано в столице. Так почему я всей группе выписал командировочные и даже вперёд выдал из расчёта на две недели — а это почти двадцать тысяч, — а себя обошёл? Не порядок. И главное — никто не надоумил. А ещё сам на себя командировку не оформил. Ладно, в качестве компенсации выпишу сам себе премию, генеральный я или кто? Или задним числом оформлю. А какие проблемы? Возьму бланк где угодно, в той же канцелярии губернатора, там же отштампую прибытие, а убытие проставлю в МГУ — и дело в шляпе.

Надо не забыть позвонить в понедельник в деканат бухгалтеру Оле. Пусть на меня отдельный приказ нарисует. Как-то незаметно стал разбираться в делопроизводстве, мать его за ногу.

— Ну, всё равно… — тянет мачеха, а в глазах её вижу: уже щёлкают бухгалтерские счёты.

— Вероника Павловна, я же предупредил о моратории на ближайшие два-три года. В это время личные доходы у меня будут копеечные, и рассчитывать на меня нельзя. Вот говорю вам о тридцати тысячах, но ведь ежемесячно по пять тысяч Алисе скидываю.

По глазам вижу, не убедил. Но пока молчит, и ладно. Врежу-ка ещё раз. С другой стороны.

— Этим летом я, наверное, женюсь. Так что готовьтесь свадьбу мне справлять.

— На ком⁈ — родители переглядываются.

— Наком, наком, наком! — возбуждается Милена.

— На Свете, на ком же ещё? — как будто не знают, с кем я гуляю последнюю пару лет. — Кир тоже через три-четыре года оперится. Ну, я надеюсь. И покинет родное гнездо. Так что квартира больше вам точно долго не понадобится. Я ж не сюда жену приведу.

На вопрос «а куда?» отмахиваюсь:

— Разберёмся. Хотя если Вероника Павловна вдруг ещё ребёнка родит…

После паузы нахожу выход для нас обоих. Если тебе, дорогая мачеха, так хочется в мой карман залезть, то давай расстарайся в демографическом смысле — обещаю, что найду способ финансово помочь. Скажем, тысяч на двести. Больше не просите. Извините, но сам скоро многодетным отцом стану.

Глава 16

И личная жизнь

9 июля, воскресенье, время 12:20.

Синегорск, квартира Светы.

— У вас товар, а я — купец, — заявляю хозяину дома, Сергею Васильевичу, мужчине авторитетному и несколько громоздкому.

Хорошо, что Света пошла в маму, слегка отяжелевшую, но не потерявшую стройность откровенную блондинку.

Света тоже блонда, но на грамм темнее, гены тёмно-русого отца сказались.

— В каком смысле? — сдвигает густые брови мужчина.

— В прямом, — заявляю храбро. — Требую вашего согласия на брак с вашей дочкой! Хватит ей одинокой бобылкой холостяковать. Стародевичество не за горами.

— Ого! — озадачивается глава семьи.

Жена его мне открыто улыбается, Света сидит тихо, как мышка. Молча пьёт кофе. Впрочем, как обычно, слегка розовеет. Обожаю на неё смотреть в такие моменты. Почему-то мне это до ужаса нравится.

— А ты что скажешь, дочка?

Мужчина основательный, сразу видно. Приступает к всестороннему анализу ситуации. Хотя что тут анализировать? Это же она меня пригласила.

С восхищением гляжу, как Света немного добавляет краски в лицо. Неопределённо пожимает плечами.

— Её согласие беру на себя, — продолжаю не менее самоотверженно и храбро. — Только предварительно хотелось бы заручиться вашим одобрением. Или хотя бы непротивлением неизбежному.

Мама Светы негромко, но отчётливо хихикает.

— Видите ли, молодой человек, — как-то официально он начинает, знает ведь, как меня зовут, — мы о вас почти ничего не знаем…

— Немножко знаем, — негромко возражает его супруга.

— И что же именно мы знаем? — скептически глядит на неё мужчина. — Опять ваши женские секретики, шу-шу-шу и всё такое?

— Витя на три года моложе Светы…

— Уже минус, — хладнокровно регистрирует и приступает к сортировке получаемых сведений глава семьи.

— Почему же «минус»? — встреваю немедленно и продолжаю лекторским тоном: — Очень многие женщины предпочли бы более юного мужа.

— Минус в том, что вы, молодой человек, ещё на ноги не встали, — наставительно произносит Сергей Васильевич. — Семью надо обеспечивать! Вот где вы будете жить?

— Жить первое время будем в МГУ, Главном здании, сектор Б или В, — тут же выдаю справку и вслед пожелание: — Хорошо бы в башне, там здорово и вид классный.

— Хм-м… ну, хорошо. С этим понятно. Вы ведь студент?

— Витя — преподаватель, — выдаёт негромкую справочку Света, — ассистент кафедры прикладной математики, кандидат физико-математических наук.

Мужчина оглушённо замолкает, над столом повисает тишина. Светина мама прячет лукавую улыбку.

— Погодите-ка, — Сергей Васильевич хмурится и пытается пальцами разгладить морщины на лбу. — Мы начали разговор с того, что вы младше Светы на три года. Ей двадцать один…

— Мне по паспорту восемнадцать, но по статусу я намного старше. После первого курса я перескочил сразу на третий… то есть начинать надо с того, что я закончил школу в четырнадцать. Одновременно со Светой. Вас ведь в первую очередь интересует социальный возраст, а не биологический?

— Я ж тебе всё подробно объясняла, пап, — укоризненно глядит на отца Света.

— Жалуешься, что мы секретничаем, а сам даже не слушаешь, что дочь тебе рассказывает, — втыкает шпильку любящая жена.

— Хоть не говори ничего, — углубляет упрёк девушка, и они с мамой обмениваются понимающими взглядами вставших в единый строй союзниц.

— Хватит вам, — одёргиваю женщин. —