Требухашка. Рождение - Михаил Северный

Позже я узнал подробности из газет и местного телеграм-чатика. Всё оказалось ещё хуже, чем предполагалось. Учительницу нашли не у себя дома в ванной, а на безлюдном ж/д-полустанке. Точнее, в зелёнке на подъезде к перрону. Её порезанную и изуродованную, скорее всего ещё живую, выкинули из вагона на ходу. Умирала она уже на траве под стук колёс удаляющегося состава.

И если это не Юра БезОтчества, этот мудак с чемоданчиком, то его преемник-подражатель. А хрен редьки не слаще.

4.

Катьку я домой проводил и задерживаться не стал. Строго выговорил ей, чтобы из дома без меня ни-ни, даж за хлебом. И обязательно закрываться на все замки, плюс окна не держать открытыми, несмотря на жару. Если я могу защитить хотя бы её сейчас, то сделаю это.

Толстушка слушала и кивала, на удивление не споря, а из окна квартиры украдкой выглядывали родители. Не могут дождаться, когда жених первый раз в гости зайдёт. Нет, свидание с родителями в мои планы не входит, ребята, простите.

— Нос даже не высовывать на улицу, — показал я на свой шнобель для ясности и помахал ручкой. Катя стояла и смотрела мне вслед, пока я не развернулся и кулак не показал. Только тогда она развернулась и поплыла домой. Помирить её с барменом, что ли? Пусть крутится рядом. Кстати, о барменах…

Через десять минут я уже открывал двери «Тройки». С опаской, но вошёл. Я здесь уже как родной, скоро заставят аренду платить. Народу было очень мало. Рано ещё для весёлых пьяниц или комендантский час всех распугал. Столько пустых столиков я ещё не видел. Да если честно, я и не помнил, как они выглядят эти самые столики — вечно заняты бокалами и тарелками с чипсами.

Музыка играла еле слышно, что-то совсем бесцветное — классическое. В углу спал дядька в сером пиджаке, вот и все посетители, не считая меня.

Конечно, я немного боялся увидеть за стойкой летающую дикую блондинку. Ярко представилось, как она заметит меня, дико заверещит и взлетит под тесный потолок кабака, крыльями расшвыривая бокалы, ногами переворачивая столики. Я буду стоять, а она будет скакать ко мне прямо по ним, сея вокруг хаос и звон битой посуды.

Но воображение — это всего лишь голливудская картинка в уставшей голове. На самом деле всё было обыденно и скучно. Толстяк драил тряпкой стеклянные витрины и даже не обернулся, когда я вошёл. Испугался он только тогда, когда я отразился в стекле уже за его спиной, и тряпку с перепугу уронил.

— Не нужно поднимать, — сказал я, облокотившись о стойку. — Не будем отвлекаться на ерунду, поговорить нужно.

Он справился с собой и выпрямился. Покраснел, положил руки на стойку напротив моих и постарался без страха смотреть в глаза. Но я и не собирался его пугать.

— Это из-за Катьки? Опять делить будем? — голос у толстяка немного дрожал, но он был настроен решительно, что видно по сжатым кулакам.

— Совсем нет. Весь мир не крутится вокруг твоей любви.

— Только ты, — проскрипел он и ногтями стойку поскреб. — Провожаешь каждый вечер.

— Мы друзья, — махнул я рукой, — и коллеги. Забудь ты о ней хоть на секунду. Информация нужна. Очень важно. Поможешь?

— Допустим. Что надо?

Захотелось ему вклеить за грубость. Не люблю, когда хамят.

— Здесь барменша была новая пару дней назад. Работает ещё? Как бы на неё посмотреть и вообще узнать, кто она, что…

— Кто? — ошарашил он сразу. — Какая к чёрту барменша? Я парня стажировал. Ещё могу отличить мужика от девушки.

Новый человечек действительно пришёл на работу. Только весь прикол в том, что никакой блондинки здесь не было и за стойкой быть не могло. А то, что я видел, — это мои личные алкогольные проблемы. И решать их нужно с врачом. Так толстяк мне и объяснил, пока я голову чухал.

— И когда этот загадочный парень на работе будет?

— Завтра его смена. Взяли парня на работу, неплохой, мне понравился. А что?

— Ничего, — я осмотрел пустой зал. — Ничего. И блондинки точно не было?

— Ни блондинки, ни брюнетки. А тебе что, Кати мало? — спросил зло чувак, будто нарываясь на пиздюлину, прости господи. Ох уж эти Ромео провинциальные.

Я решительно пропустил его наезд мимо ушей и спросил напоследок:

— А как с комендантским часом? Закрываетесь?

Бармен промолчал, и я, не прощаясь, побрёл к выходу. Он злобно сверлил мне взглядом спину и хотел бы что-то гавкнуть вслед, да не «доросло» ещё такого противостояния.

Семь часов, а улицы опустели. Только изредка пролетали одинокие таксисты со своими пассажирами. Один человек может навести такой шорох в городе. А если их будет десяток, то что — подомнут под себя область или целый регион?

Ну да, если плохие люди объединятся, то легко уничтожат в сотни раз больше нейтральных и разобщённых — доказано историей. С такой кашей в голове я и побрёл домой.

Глава 16

1.

Требухашка сейчас мне напоминал крысу застрявшую в булке для хот дога вместо сосиски.

Голова торчавшая из кокона жадно следила, как я раскладываю продукты в холодильнике по полочкам и пускала тонкие полоски слюней.

— Кушать хочешь? Сейчас пожарю колбаски с яичницей, надеюсь, ты употребляешь такое.

Глазки-бусинки продолжали следить за мной, маленький кадык дергался. Уши как локаторы поворачивались за моей тенью.

— Ты там застрял что ли? Ну в этом коконе своём. Ни туда и ни сюда, получается. Может помочь как-то надо при ваших родах?

Я посмотрел на кухонный нож и показал его существу.

— Может аккуратно разрезать шкурку и выпустить тебя на свободу? Так это у вас делается?

Мордочка так зашипела, что я отошел на шаг и прикрылся доской для нарезки.

— Ну ладно тебе. Пошутил я. Делай как хочешь. Жрать будешь?

Ему понравилась жареная колбаса, только нужно было ее поломать на мелкие кусочки и подавать в пасть, как дрова в печь, сам он еще своими конечностями орудовать как следует не умел.

Как два холостяка мы не спеша поужинали, думая каждый о своем, и когда со стола было убрано все лишнее и возлежала на скатерти только моя странная гусеница пришло время главного вопроса.

— Покажи мне, — сказал я негромко