Сотня. Смутное время - Эльхан Аскеров

даже не пытаясь блокировать удары противника. Крутясь вокруг него вьюном, парень то и дело сбрасывал его удары по касательной, тут же нанося свои в ответ. Уже через пару минут грудь горца украсилась длинным порезом. Но и Матвею пришлось несладко. Изогнувшись каким-то немыслимым образом, парень успел пропустить над собой удар, едва не снёсший ему голову. Он и сам не предполагал, что так умеет.

В очередной раз сбросив клинок противника по касательной к самой земле, Матвей сделал то, чего и сам от себя не ожидал. Придавив шашкой саблю горца, он наступил на её конец сапогом и тут же рубанул обухом клинка по горлу противника. Не ожидавший такого финта горец захрипел и, выпустив рукоять сабли, сделал шаг назад. Матвей, воспользовавшись тем, что шашка после удара пошла вверх, шагнул вперёд и ударил так, как учил отец.

Клинок шашки свистнул в воздухе, превратившись в серебристое полотно, и с хрустом разрубил торс горца от правого плеча до левого подреберья. Булькнув кровью в горле, уже мёртвое тело чуть покачнулось и медленно завалилось на землю, заливая поляну алым. Дыша, словно загнанная лошадь, Матвей опёрся на шашку и, оглядевшись, хрипло выдохнул:

– Твою мать, он меня чуть ломтями не настругал.

Кое-как уняв разбушевавшиеся нервы, парень подошёл к костру и, перевернув прутики с мясом, удивлённо проворчал:

– Блин, даже пригореть не успело. Выходит, всё за несколько минут случилось? А состояние такое, словно я вагон с мукой разгрузил. Мешками.

Достав из-за голенища нож, парень на всякий случай произвёл контроль и, убедившись, что никто из убитых восставать не собирается, тяжело опустился на бревно, брошенное у костра для сидения. Нужно было отдышаться и успокоиться. Тщательно отерев клинок шашки об одежду ближайшего трупа, он сунул её в ножны и занялся ножами. Счистив с них кровь, он подобрал отброшенный мастером клинок и, оглянувшись на тело, мрачно вздохнул:

– Жаль. У такого спеца и поучиться не грех.

Спустившись к роднику, он от души напился и вдруг почувствовал, что отчаянно голоден. Словно в подтверждение этой мысли желудок парня издал голодное кваканье, и Матвей, удивлённо повертев головой, растерянно хмыкнул:

– Поверить не могу, но против правды не попрёшь.

Вернувшись к костру, он быстро развязал дорожный хурджин и, достав из него пресную лепёшку, снял с огня палочку с шашлыком. Минут через пятнадцать, наевшись так, что даже дышать было тяжело, парень поднялся на ноги и отправился собирать трофеи. Шесть коней стояли метрах в десяти от поляны. Там же нашлись и сёдла, и дорожные мешки. Внимательно осмотрев сбрую, Матвей принялся седлать лошадей.

Оставлять их тут означало обречь животных на смерть. Волки и шакалы быстро доберутся до них. Так что, увязав коней цугом, парень обыскал все четыре тела и, ссыпав всё собранное в один мешок, найденный в хурджине, навьючил его на одного из коней. Убедившись, что кроме тел на поляне ничего не осталось, Матвей закинул уже освежёванную тушу косули на другого коня и повёл цуг к дому Святослава.

Старик встретил его в воротах. Окинув трофейных коней долгим, внимательным взглядом, Святослав жестом указал парню на навес, где уже стоял Буян, и, дождавшись, когда Матвей управится с транспортом и грузом, спустился с крыльца. Шагнув навстречу парню, старик снял папаху и глубоко, в пояс, поклонившись, громко произнёс:

– Благодарствуй, защитник.

– Ты чего, дедушка? – от удивления Матвей едва не выронил поклажу.

– Ты, сынок, даже помыслить не можешь, от чего меня спас, – грустно улыбнулся Святослав, надевая папаху. – Видать, недаром я решил тебя наследником своим назвать по умению воинскому. Уж поверь, с такими зверями управиться, это суметь надо.

– Да уж, – буркнул про себя Матвей, вспомнив схватку с горцем.

* * *

История эта выбила Матвея из колеи крепко. Немного придя в себя и отпившись крепким чаем, парень вдруг понял, что так и не знает, с кем и из-за чего дрался. Святослав, словно почувствовав его состояние, устало вздохнул и, подвинув к парню очередную плошку с мёдом, тихо сказал:

– Ты уж прости, сынок, что втянул я тебя в нашу свару, да только иного пути у меня и не было. Стар я, Матвей. Недолго уж осталось. К осени уйду.

– Ты прости, дедушка, но как ты это знать можешь? – вяло удивился парень.

– Мне многое открыто, – грустно усмехнулся старик. – Пращур помогает. Он и сказал, что время пришло. Он и про врагов рассказал. Давно эта вражда длится. Ещё с тех времён, когда долгогривых тут и видом не видывали. Потому я и сказал тебе, что мы последние.

– Выходит, я последнего горского колдуна прирезал?

– Ну, можно и так сказать, – усмехнулся Святослав. – Да только хоть один ученик у него наверняка был. Ну да это уж и не важно. Меня не станет, и капище загинет. Останется пращур только в памяти людской. В твоей, к примеру.

– А что за вражда у вас была? – не сдержал Матвей любопытства.

– Тебе о том знать не надо, – отрезал старик. – И не потому, что я говорить не хочу, а потому, что таким вещам с детства учиться надобно. Иначе не поймёшь ничего. А уж ты тем паче.

Матвей уже открыл рот, чтобы начать доказывать, что он не настолько туп, чтобы не понять, но вспомнив, что разговор шёл о колдовстве, и что старик с самого начала напомнил, что он из другого времени, промолчал, мрачно откусив от баранки изрядный кусок. Глядя на него, Святослав одобрительно кивнул и, усмехнувшись, добавил:

– Ты там всё, что было, собрал?

– Угу.

– Вот и добре. Ты посиди покуда, а я пойду гляну, с чем они сюда приехали, – велел старик и, поднявшись, пересел на лавку у стены, где были свалены все привезённые парнем трофеи.

Не раздумывая, Святослав просто выворачивал каждую сумку и хурджин, вываливая содержимое на пол. После начинал перебирать каждую вещь, аккуратно складывая всё обратно. Глядя на этот обыск, Матвей только мысленно усмехался. Но когда Святослав осторожно вскрыл небольшой деревянный туесок, искусно выточенный из цельного куска дерева, его реакция парня очень удивила.

Зло фыркнув, словно рассерженный кот, старик отодвинул его от себя подальше и, поспешно приладив крышку обратно, тихо проворчал:

– Так и знал, что так будет.

– Ты о чём, дедушка? – заинтересовался Матвей.

– Не бери в голову. Чаёк вон пей, – отмахнулся Святослав, явно не собираясь вдаваться в подробности.

Примерно такую же реакцию у него вызвали пучки каких-то трав. Но с ними старик поступил проще. Поднявшись, он подошёл к печке и, закинув весь найденный гербарий в топку, тщательно перемешал всё