Ковчег. Вырваться из клетки - Хайдарали Мирзоевич Усманов

связи оптоволоконные нити, в высокоэкраннированных каналах… Квантовые узлы, для мгновенного реагирования между стратегическими точками… Плазменные каналы – в тех зонах, где невозможно проложить физическую трассу… Коммуникационные шпили встроены даже в потолки коридоров и шахты лифтов, и покрывают каждый отсек не менее чем двумя независимыми антеннами короткого и среднего диапазона, автоматически перенастраиваются в зависимости от внешней нагрузки и угроз. Подсеть аварийной связи работает на собственной энергоячейке, отключается от основного управления в случае взлома, и может использоваться для передачи экстренных сигналов по микроволновым каналам, проходящим даже через броню.

Установка малых ИИ-корректоров также не заняла много времени. Так как и их конструкция и назначение были продуманы заранее. Эти малые ИИ, именуемые внутри системы нейрокластерами, по сути, являются ограниченными цифровыми сознаниями, каждая из которых отвечает за один или несколько отсеков корабля… Управляет локальной системой жизнеобеспечения, защиты, связи и даже логистики…Выполняет роль буфера между управляющим кластером и непосредственными устройствами… Эти ИИ выглядят как плоские чёрные призмы, размером с ладонь, но внутри – многослойные кристаллы обработки на квантовых чипах с элементами технологий Ткачей.

Дроны тщательно встраивали каждый такой ИИ в скрытые технологические ниши, подключая их напрямую к локальным энерговеткам и каналам управления. Все они располагались в шахматном порядке. Один в каждом крупном модуле. Реактор… Жизнеобеспечение… Вооружение… Несколько – в носовой секции. Сенсоры… Орудия, каждое в отдельности… Сканеры… И обязательно – в каждом жилом и техническом блоке… Каждый из них был прошит по уникальному шаблону, с особым алгоритмом машинного “характера”. Кто-то был предусмотрителен… Кто-то – агрессивно ориентирован на перехват угроз… Кто-то – исключительно на стабилизацию систем… По сути, это и был своеобразны экипаж судна, но не видимый. Хотя и действующий.

Защита от взлома и внешнего вмешательства тоже была продумана заранее. И в первую очередь это была программная защита. Многоуровневая архитектура допусков. Каждый ИИ работает в замкнутом контуре и имеет уникальные ключи доступа, с постоянно меняющимися криптошаблонами. Обмен между ними проходит через асимметричные хеш-маркеры, которые не хранятся в постоянной памяти. Предусмотрена даже самостоятельная реакция с их стороны на подозрительную активность. И при любом попытке переподключения, неизвестной команде, или неправильном токе – ИИ моментально отсекает себя от сети, передаёт сигнал на управляющий кластер, и запускает внутреннюю проверку. Имеются также и зашифрованные управляющие каналы. Которые построены по принципу голографической перекодировки, в которой данные не передаются напрямую, а накладываются слоями сигнальных искажений, понятных только ядру.

Но настоящим щитом стали "спящие" наноботы-диверсанты, внедрённые в каждую часть корабля – в воздуховоды, стыки панелей, магистрали, кабели, даже в опору под ногами. Согласно заранее продуманному принципу действия, каждый нанобот находится в состоянии глубокой пассивности. Но постоянно получает минимальный поток информации от сенсоров – как дыхание, температура, химия окружающей среды, даже микровибрации и следы ДНК. И при появлении чуждой сигнатуры, даже если это будет тонко замаскированный биоробот или скафандр, маскирующий запах – срабатывает аварийная команда пробуждения. После чего следует активация и нападение. Сотни тысяч наноботов активируются одновременно. Они атакуют нервные окончания, дыхательные пути, мозговые и механические управляющие центры проникшего на борт корабля диверсанта. Одни внедряются в броню и "пожирают" её. Другие перехватывают управление и "замыкают" импульсы, если речь идёт о каком-то дроне. Более того… В некоторых отсеках заранее установлены мобильные резервуары с дронами-защитниками, которые активируются, если борьба наноботов окажется недостаточной. Они действуют синхронно с локальным ИИ, перекрывая маршруты отступления и физически уничтожая угрозу.

И теперь “Клинок Пустоты” не просто думает через своё ядро. Он чувствует через сотни локальных ИИ. Он реагирует быстрее, чем любой экипаж. И он защищается инстинктивно, яростно, без колебаний – словно зверь, обретший разум.

Серг стоял в командной капсуле, следя за тем, как дроны завершают интеграцию нейросетевых ИИ, как по всей длине корабля начинают светиться узлы связи, как замыкаются последние шины, и в глубинах корпуса начинают “просыпаться” наноботы, ожидая приказа только от него и Симы. Его корабль был уже почти жив. Почти готов.

Установка основного вычислительного ядра ИИ корабля – “Клинка Пустоты” была инспирирована именно тогда, когда каждая плата, каждый кабель, каждый микросегмент внутренней инфраструктуры уже заняли своё место, когда оборонные системы были готовы рвать на части любого незваного гостя. Именно тогда и пришло время вложить в сердце корабля его подлинную душу – искусственный интеллект достаточно высокого уровня, чтобы он мог поспорить в чём-то, возможно, даже с самим Прометеем. И не абы какой. Ведь речь шла о кластере из пяти “поющих” кристаллов, артефактов из запасников Прометея, которые в нормальных обстоятельствах никогда бы не оказались в руках простого охотника. Эти кристаллы, чьи резонансные вычисления были настолько сложны, что слышались как едва уловимое пение в диапазоне, не подвластном обычному слуху, стали основой нового корабельного разума.

Каждый такой “поющий” кристалл – это не просто квантовый вычислитель. Это многослойная структура, внутри которой пересекаются квантовые стоячие волны, кристаллическая матрица модулируется в режиме реального времени под характер поставленных задач, все операции проходят не в виде электронных сигналов, а как взаимодействия резонансных форм материи, что делает взлом кристалла невозможным по определению. Все эти кристаллы были заключены в пассивно-рефлекторные оболочки, поддерживающие постоянную температуру и изоляцию. Пока такие кристаллы не активны, они выглядят как молочно-серые многоугольные призмы с затухающим внутренним светом, как бы дрожащие от затаённого дыхания.

На том участке, между командным сектором, и личными жилыми помещениями Серга, ранее был подготовлен особо укреплённый технический отсек, скрытый от постороннего глаза. Здесь была установлена шестиконтурная бронекапсула, экранированная от всех видов излучения, а также присутствует многоуровневая виброизоляция, чтобы ничто – ни удар, ни перегрузка, ни шум – не повлияли на целостность работы кристаллов. Отсюда выведены отдельные магистрали питания, каналов синхронизации, охлаждения и данных. И именно сюда, с помощью специализированных монтажных дронов, были аккуратно доставлены пять "поющих” кристаллов, установленные на гексагональную подставку из моноуглеродного псевдографена, внутри которой располагалась импульсная решётка для начального запуска.

В соседнем отсеке, состоящем из трёх концентрических колец, были установлены банки памяти и интеграционные фильтры, служащие как архив всего корабля, от чертежей его проектов, до протоколов каких-нибудь совещаний, буферная память для аварийной переинициализации, и мозговой резерв на случай форс-мажора. Например, для возможности переноса матрицы ИИ на внешние носители. Каждая из таких “:банок” представляет собой массив из самовосстанавливающегося биоферритного стекла, соединённый с кристаллами напрямую через оптоволоконно-плазменные вены, покрытые нанофлексом. Модули содержали резервные копии личностной матрицы ИИ, карту всех ИИ-кластеров внутри корабля, базу шаблонов тактического поведения, протоколы дипломатии и взаимодействия с неизвестными формами