Ковчег. Вырваться из клетки - Хайдарали Мирзоевич Усманов

……..

После всего этого наступило время и для установки внутренних модулей с использованием технологии свёрнутого пространства. И до начала установки, симметрично по бортам, а также в центральной секции корабля были активированы пространственные якоря – особые конструкционные узлы, в которых и были скрыты те самые артефакты Древних, что позволяли делать те самые пространственные карманы, с увеличенным внутренним объёмом. Потом начался монтаж трюмов и технических отсеков. Модули трюмов были доставлены на внешних гравитележках. Каждый из них – всего по шестьдесят метров длиной, и тридцать в ширину, казались обычными отсеками. Но как только они соприкасались с активной зоной якорей то сразу же разворачивались внутрь, распухая под воздействием артефактов Древних до размеров футбольного стадиона.

Внутри таких изменённых модулей помещался боезапас всех калибров, от микроядерных сердечников для разгонных орудий, до бункеров с плазменным топливом. Склад многоцелевых дронов – боевых, инженерных, медицинских… Секции аварийного ремонта с автопроизводством необходимых деталей и узлов… Изолированные контейнеры под нестабильные или сверхопасные вещества… Эвакуационные модули и автономные жилые ячейки на случай потери основных отсеков…

Технические отсеки разворачивались по схожему принципу – внутри каждого мог скрываться практически целый "мини-завод", состоящий из:манипуляторов-механосборщиков, резервуаров с наноматериалами и жидким ферротитаном адаптивных рем-станций, которые могли подстраиваться под нужды любой конструкции, включая импровизированные…

Каждый отсек подключался к центральной энергосистеме, командному каналу внутренней сети корабля, системе резервного жизнеобеспечения и климатического контроля. Подключение происходило по схеме "вживления" – из модуля выходили гибкие фазовые корни, вонзавшиеся в корпус корабля, сливаясь с ним на молекулярном уровне.

Затем наступило время развернуть внутренние ангары. Так что следующими подгружались ангары – не просто отсеки для стоянки техники, а полноценные пусковые комплексы и зоны для обслуживания малых кораблей, включая шаттлы, истребители, разведывательные аппараты и дронов-камикадзе. Каждый такой ангар изначально представлял собой вытянутый цилиндр, всего в шестьдесят на тридцать метров. Но при погружении в активную фазу якоря – разворачивался изнутри, как раскручиваемый цветок. И уже потом внутри появлялись рядовые посадочные ячейки с автозахватом, системы дозаправки и утилизации отходов, ремонтные площадки с многоосевыми дронами, блоки загрузки вооружения прямо в отсек истребителей.

Все ангары были соединены с бортовыми грузовыми лифтовыми узлами ближнего действия, работающими как с пассажирами, так и с достаточно габаритной техникой, что позволяло в боевой обстановке экстренно перебрасывать технику или эвакуировать персонал.

После физической установки ангаров, началась протяжка связующих каналов – всего более тысячи восьмисот нанофазных магистралей, каждая из которых передавала не просто данные, а векторные состояния блоков. Сима в это время запускала процесс картографирования всех отсеков, настройки потоков энергораспределения, создания маршрутов внутреннего транспорта, и распределения приоритетов по автоматике.

Особое внимание уделялось аварийной развёртке – на случай разрушения каких-либо участков, модуль, с помощью дронов, должен был сам себя "пересобрать" в неповреждённой зоне и продолжить работу.

Когда работа по разворачиванию этих модулей завершилась, внутренние секции корабля выросли в объёме в десятки раз по сравнению с тем, что можно было бы предположить, глядя на его обводы. Корабль обретал не просто броню и оружие, а пищеварительную, дыхательную и костную систему. И фактически по настоящему становился живым организмом, способным переваривать сражения и восстанавливаться между ними.

Серг всё также наблюдал за происходящим с платформы диагностики, на которой стоял с самого утра. Где-то в глубине, в развёрнутом трюме, уже сгружались контейнеры с боезапасом, и дроны выстраивали стеллажи для оружейных капсул.

"Теперь это не просто корпус. Теперь это – чрево зверя."

………….

Затем пришло время установки сенсорного купола и систем боевого сканирования. Работы начались с центральной верхней секции корабля, ближе к носу, чуть выше капитанского мостика. Там, в особом гнезде из гексагональной решётки креплений, производилась установка сенсорного купола – полусферической структуры, диаметром около девяносто метров, выполненной из полупрозрачного, переливчатого материала, внешне напоминающего жидкое стекло, застившее в момент удара молнии.

Сама конструкция и функции сенсорного купола была гибридной. Волновые нейтронные глазки Ткачей – будут просматривать кривизну пространственно-временного континуума в радиусе нескольких астрономических единиц. Оптическая решётка Теней – смогут ловить следы излучений в нелинейных диапазонах, включая даже остаточное поле телепортации, варп-движения, и гиперпространственного прыжка. Голографический фильтр Древних, собранный из пяти артефактов – был способен "прощупывать" структуру материи на атомном уровне, обнаруживая даже замаскированные объекты, спрятанные за фазовым смещением или в капсулах свёрнутого пространства.

В результате всех этих модификаций, данный сенсорный купол не просто принимал сигналы, а перерабатывал, калибровал, анализировал и предсказывал поведение источников угроз, используя сложнейшие алгоритмы предвидения вероятностей. После установки – он начал медленно вращаться, словно зоркое око, пробуждающееся после долгой спячки. Его поверхность покрылась мягкими световыми пульсациями – значит, Сима уже начала интеграцию модуля в общую систему восприятия корабля. Вдоль всей носовой части, по корпусу и килю, на технологических балках шли подсистемы активного и пассивного сканирования: Модули гравитационного эхолота… Анализаторы частиц и следов двигателей… Магнитные визиры для боевого сопровождения целей…

Следом пришло время установки тяжёлых пульсарных батарей. Всего таких было восемь единиц, по четыре на верхнюю и нижнюю плоскость корпуса. Каждая батарея представляла из себя массивную конструкция из восьми толстоствольных энергопушек, собранных в плотный венец. Каждое такое орудие в длину составляло более двадцати метров, Диаметр ствола – почти полметра, Каналы стволов – сверхпроводящие квазиплазменные трубки, способные выдержать колоссальные термические и вибрационные нагрузки. Батареи поднимались дронами на специализированные шахтные основания, обрамлённые гидрофазными стойками демпфирования. Эти шахты – не просто крепёжные узлы, а автономные боевые капсулы, способные выдерживать прямое попадание и восстанавливаться.

И каждая такая установка скрывалась под бронеколпаками, напоминающими гигантский мышечный жгутик. При активации – крышка раздвигается по спирали, открывая шахту за четыре сотых секунды. После залпа – орудия уходят на перезарядку и охлаждение, а колпак автоматически закрывается.

Для каждого пульсара предусмотрены отдельные аккумуляторные банки, заряжаемые от основного реактора. Подача энергии в эту систему идёт через фазоизолированные плазмотрассы, способные не только подавать, но и гасить обратный удар при нестабильной генерации.

После установки таких скорострельных “малышей”, способных весьма неприятно удивить не только фрегат, но и какой-нибудь лёгкий крейсер, пришло время для установки двадцати батарей средних четырёхствольных пульсаров. Это были более мелкие, но не менее важные орудия. По своей сути, это были батареи среднего калибра, по десять на каждую сторону корабля. Внешне они выглядели как компактные звёздочки с четырьмя тонкими, но длинными стволами, размещёнными на высоком, подвижном основании. Эти орудия монтировались также в углубления на бронекаркасе, По одной батарее – на отдельной виброплатформе стабилизации, дающей возможность быстро корректировать направление залпа. Хотя стволы у них и были в