Инженер Петра Великого – 3 - Виктор Гросов

Он снова посмотрел на меня.

— Благодарствую тебя, Петр Алексеич, — сказал он уже спокойнее, кладя мне руку на плечо. — И тебя, Яков Вилимович. Сберегли Россию. А награда… награда будет по заслугам. Не сумлевайтесь. Об этом мы еще потолкуем, когда…

Договорить он не успел. Дверь резко распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся офицер из свиты Брюса. Рожа у него была перепуганной. Еще бы — так врываться при Царе.

— Ваше Величество! Ваше Сиятельство! — он задыхался, едва ворочая языком. — Беда! Только что… только что депеша из Игнатовского… Нападение!

Опять? Мои мастерские, мои люди, Федька, Гришка…

— Какое нападение⁈ — вскочил я, забыв про всякую субординацию. — Кто напал⁈

Офицер перевел перепуганный взгляд на Брюса.

— Похоже… те самые… о ком Гамильтон говорила… Шпион из полка, что стоял под Игнатовским… в засаде… Она упоминала его на допросе, но мы… мы, Ваше Сиятельство, не успели… проверить…

Брюс сбледнул с лица. Я видел, как он мысленно прокручивает показания Гамильтон. Да, она что-то там плела про солдата из одного из полков, стоявших неподалеку от моей усадьбы, который якобы был связан со шведами и должен был «помочь в одном деле». Но тогда, в потоке других, более громких имен и фактов, этому сообщению, видимо, не придали особого значения. Или просто прошляпили.

Пока мы тут праздновали победу над шпионской кодлой, враг ударил там, где я меньше всего этого ждал и я понятия не имел, успею ли спасти то, что было мне дороже всех наград и благодарностей Государя.

От автора: Гений военной стратегии, провалился в чужой мир, в тело слабого барона. Три дня до полного уничтожения. Без армии, без ресурсов. Только острый ум и зачатки магии.

В. Гросов «Безумный барон» https://author.today/reader/450293

Глава 18

Осенний питерский сквозняк норовил залезть под воротник кафтана.

До Игнатовского я долетел, когда уже рассвело и небо было стало серым. Усадьба, слава Богу, не дымилась, как я себе представлял в худших кошмарах, а наоборот, бурлила от возбужденных голосов, народ там вовсю наводил порядок. Орлов встретил меня прямо у ворот. Вид у него был, конечно, тот еще — осунулся, мешки под глазами, зато глаза так и горели упрямым огоньком.

— Отбились, Петр Алексеич! — выдохнул он, да так мою руку сжал, усердно. — Чуть не прошляпили, да Бог миловал, да и ваша наука помогла.

Я огляделся. Ну да, пара сараев на самом отшибе и вправду попортились от огня — черные головешки торчали на фоне утренней хмари. Там правда мелочевка была, несущественные потери. Самое главное-то, сердце Игнатовского — лаборатории, мастерские, пороховые погреба — целы и невредимы! Моя система охраны, которую я с таким скрипом внедрял, доказывая каждому, что это не дурь, а необходимость, — сработала!

— Рассказывай, — буркнул я, направляясь в свою контору, которую Орлов быстренько превратил в какой-то полевой штаб.

То, что он мне нарассказывал, было, с одной стороны, тревожно до жути, а с другой — гордость брала за ребят. Нападение было толковое, продуманное до мелочей. Лазутчики точно знали, где что находится. Темной ночкой, когда ни зги не видно, да еще и погода мерзкая, эти гады попытались тихой сапой пролезть на территорию сразу с нескольких сторон. Явно рассчитывали на внезапность, думали, числом возьмут.

— Только их передовые к забору сунулись, как наши на постах шум подняли, — тараторил Орлов, тыкая пальцем в наспех нацарапанную на доске схему обороны. — Выстрелы в воздух — у-ух! Колокол — бам-бам! Молодцы караульные, сработали на совесть! Ну а там уже все пошло как по маслу. Вражина такого отпора не ждал. Полезли нахрапом, зло. Метили, сволочи, прямиком в вашу лабураторию да в новые пороховые сараи.

Бой завязался знатный. Люди Орлова не раз уже в переделках бывали, да и каждый куст в усадьбе знали, дрались толково, не трусили. Все мои придумки — рвы, «волчьи ямы» замаскированные, частокол покрепче — все это им помогло и притормозило нападавших, дало нашим время собраться с силами.

— Часа два, почитай, это все длилось, — продолжал Орлов, потирая небритую щеку. — Поджигатели у них, надо сказать, не промах были, пару факелов до сараев тех докинули, что с краю стояли. Да мы огонь быстро сбили. К главным-то цехам и погребам они и близко не подошли, так, огрызались издалека. Мы их так прищучили, что они уж и не думали прорываться, только бы ноги унести. Потеряли они тут порядком, трупов штук двадцать насчитали, да раненых, небось, еще с собой уволокли. У нас, слава Богу, потерь почти нет: трое раненых, один тяжеловат, но лекарь говорит, выкарабкается.

Я внимательно слушал. С одной стороны — отлегло от сердца, что пронесло, а с другой — как же достали! Это же открытая война, прямо у меня под носом, война против моих идей. И отсиживаться, дыры латать, ждать, когда они снова припрутся, — надоело. Хватит! Сколько там длилась Северная война? Больше двадцати лет? Если не ошибаюсь, до 21 года. Я не буду столько ждать. Всему есть пределы. Хорошо, что основных шпиков и их сподручных выявили. А это тупо недобитки остались.

Я прошелся по территории, посмотрел на следы ночной заварушки. Обугленные бревна, земля вся истоптана. Тут, на этом пятачке, решалась судьба моих изобретений, а, может, всей войны. И если они так отчаянно лезут сюда, значит, боятся того, что тут может появиться.

У меня рождалась интересная мысль. Она была до жути дерзкая, почти сумасшедшая, но такая, зараза, заманчивая. Хватит в обороне сидеть, пора самим в атаку идти. Может, рудники их в Лапландии прибрать к рукам, чтоб им пушки не из чего было лить? Или, черт побери, рискнуть по-крупному — собрать кулак посильнее да морским десантом по самому Стокгольму пройтись, пока они там расслабились, думают, русский медведь только отмахиваться умеет? Вот это будет шок, вот это будет им удар под дых, не скоро очухаются. Пусть знают, что на каждую их пакость будет ответка, да такая, что мало не покажется.

Понятно, что это невыполнимая задача, да и самоубийственная. Но если раззадорить врага, то он начнет совершать ошибки.

— Петр Алексеич! — Голос Федьки вырвал меня из размышлений. Он подбежал, что-то в