Отель Перекресток - Андрей Александрович Васильев

— Может, генераторная? — предположил я.

— Давай заглянем?

— Любопытство иногда приносит пользу, но конкретно здесь и сейчас я пас. Как бы оно себе дороже не вышло.

— Но таблички «не входить» нету же? — Инна, явно принявшая мои доводы к сведению, двинулась дальше, но не оставить последнее слово за собой не могла.

— И что?

— Ну нет и нет. О, гляди, еще одна лестница!

— А где: «Пошли посмотрим, куда она ведет?», — осведомился я, подходя к двери, за стеклами которой виднелись ступеньки, уходящие вниз.

— Знаешь, не хочется проверять, — без привычного задора в голосе ответила девушка. — Мне вообще как-то не по себе сейчас стало.

Вот тут я с ней согласился сразу. Свет, идущий из коридора, падал только на первые три ступеньки, а затем начиналась непроглядная тьма, в которой было невозможно разглядеть, насколько эта лестница длинна и где она кончается.

— Надеюсь, наши ребята свою штрафную поденщину отрабатывают не там, — добавила Инна. — И очень хочу верить, что тебе такое счастье не выпадет.

— Как мило и трогательно!

— Зря смеешься. Вон туда я никому из наших ребят, пусть даже некоторые из них те еще идиоты, попасть не пожелаю. Если хочешь — смейся, но мне прямо жутко. Аж мурашки по спине бегут, вот насколько. Тём, пошли уже отсюда, а то я до панической атаки сейчас тут достоюсь.

Вот это уже серьезно. Подобного от Инны я еще ни разу не слышал, если же прибавить сюда интуицию, которой женский пол от рождения наделен куда богаче, чем мы, то прислушаться к ее словам стоит.

— Так и пошли, — двинулся я вперед. — Кстати, мы уже вроде добрались до цели. Не там ли восседает верховная распорядительница зубных щеток и шампуней?

Мои предположения подтвердила табличка, на которой красовалась надпись: «А. К. Розенкранц. Начальник группы обеспечения».

— Господи добрый Боженька, — вздохнула Инна, — она еще и Розенкранц! Слушай, может, тут какой-то именной дресс-код у руководства есть? Ну один же другого краше. Аристарх, Дарина, эта вот… Кунсткамера, да и только!

— Вряд ли, — усомнился я. — Владельцы-то нормальные имена носят?

— Даже в дурдоме один вменяемый человек среди пациентов нет-нет да и обнаружится.

— Сплюнь, — посоветовал ей я. — Не ровен час, ты угадала и нам со временем сменят имена. Я не хочу становиться каким-нибудь там… Даже не знаю… Амалирикусом.

— А есть и такое имя?

— Есть. В Германии. Означает «фанат работы», а потому мне оно ни по звучанию, ни по смыслу не подходит.

Закончив фразу, я постучал в дверь костяшками пальцев и мгновением позже услышал ответ:

— Заходите.

Исходя из густоты и громкости голоса, который даже закрытая дверь не заглушила, я ожидал увидеть в кабинете эдакую бой-бабу, ростом метра под два, с косой саженью в плечах и румянцем во всю щеку.

Ан нет! В нем находилась маленькая-маленькая седенькая и сухонькая старушка, которая, наверное, под себя стопку книг подкладывала, чтобы хоть чуть-чуть возвышаться над столешницей. Добавлял атмосферности и ее внешний вид. Темное платье времен начала двадцатого века с глухим воротником, с полдюжины массивных золотых перстней с камнями на пальцах и, как вишенка на торте, лорнет на шнурке, болтавшийся там, где обычно у женщин находится грудь.

Да и кабинет ее словно из той же эпохи сюда кто-то целиком взял и перенес. Массивные дубовые шкафы, забитые книгами с черными и золочеными корешками, напольные часы размером с полтора меня, кожаный диван, который, наверное, еще невинно убиенного эрцгерцога Фердинанда помнит. Не кабинет, а мечта антиквара.

— Что застыли? — снова поразив меня несоответствием внешности и голоса, поинтересовалась у нас она. — Зачем пожаловали?

— Добрый день! — нацепив на губы улыбку, ответил я. — Мы коридорные с третьего этажа, из левого крыла. Я Артем, она — Инна. У нас производственный вопрос.

— В самом деле? — теперь уже, похоже, удивилась она. — Неожиданно.

Тщедушная лапка старушки цапнула лорнет и поднесла его к глазам.

— Гостья выписалась из номера, надо обновить расходники, — пояснил я. — Аристарх Лаврентьевич направил нас к вам.

— Гостья выписалась? Так быстро? Однако, однако.

— Мы старались, — застенчиво потупив глаза, сообщила ей Инна.

— Когда все происходит так быстро, как правило дело не в старании, а в везении, — не стала миндальничать с ней Аделия Карловна. — Но удача тоже не глупа и не слепа, абы к кому не приходит. Список требуемого принесли?

— Нет, — ответил я, мысленно отвесив себе подзатыльник. Мог бы и додуматься до такой простой вещи. — Но можем написать его прямо сейчас.

— «Можем», — проворчала импозантная бабулька. — На будущее запомните: сюда следует приходить с уже готовыми запросами, дабы не тратить ни мое, ни ваше время. Вот бланк запроса, заполняйте.

Она достала из ящика стола листок и протянула его мне.

— Спасибо. А можно еще ручку? Если несложно.

Было заметно, что Аделии Карловне очень хочется отчитать нас еще и за то, что даже канцелярских принадлежностей с собой не имеем, но делать этого она почему-то не стала и, напротив, сначала протянула мне перьевую ручку, а после пододвинула поближе чернильницу. И то и другое я видел только в кино, потому тут же вручил письменную принадлежность Инне, сопроводив это фразой:

— Пиши ты. У тебя почерк лучше.

Глава 13

— Она, наверное, энергетический вампир, — сообщила мне Инна минут через десять после того, как мы вернулись в номер и бухнулись на свои кровати. — Точно тебе говорю. Всю жизненную силу из меня выпила.

Правды ради, тщедушная старушка и вправду крепко нас вымотала. Сначала моя напарница пять раз переписывала заявку, поскольку то почерк у нее, видите ли, нечитаемый, то поскольку она кляксу поставила, то еще чего. Ну а тот факт, что Инна впервые в жизни перьевой ручкой писала, ее не волновал совершенно.

После мы отправились на склад, который, как выяснилось, находился за той самой дверью, где что-то мерно гудело. Я, если честно, так и не понял, откуда шел монотонный звук, но, признаться, меня не сильно это и волновало. Тем более что других впечатлений оказалось хоть отбавляй. Во-первых, меня поразил ассортимент предметов, что хранился в