Чужие степи – Оффлайн - Клим Ветров

— Да все, как один! Говорят, глава приказал распилить, мотор на склад! Я уж вешаться собрался, ей-богу!

Я глубоко вздохнул. Видимо, кто-то решил пошутить над стариком. Жестоко.

— Сергей Алексеевич лично мне поручил курировать этот проект, — твёрдо сказал я. — Самолёт будет летать.

Дед вдруг смахнул ладонью непослушную слезу:

— Да я б его хоть сейчас поднял! Ты ж не представляешь — машина-то какая! Девять цилиндров, тысяча лошадей! Да на таком…

Он захлебнулся от восторга, словно мальчишка, впервые увидевший истребитель.

— Я понимаю, — улыбнулся я. — Поэтому и пришёл. Когда можем начать?

— Да хоть сейчас! — вскочил он, опрокидывая стул. — Пошли, покажу!

На улице нас встретил непонятно откуда взявшийся дождь. Дед, не обращая внимания на непогоду, бодро зашагал к ангару на окраине села. Его походка, несмотря на возраст, сохранила чёткость и лёгкость — сказывались годы в кабине.

— Смотри! — он с размаху распахнул тяжёлые ворота.

В полумраке ангара вырисовывались знакомые очертания. Ан-2, наш «кукурузник», выглядел неповреждённым. Крылья, хвост, все поправлено, стекла в кабине вымыты до блеска. Вокруг суетились несколько человек в комбинезонах.

— Всё по инструкции готовим, — с гордостью пояснил дед. — Масло залили, топливную систему перебрали…

Он подвёл меня к кабине:

— Залезай, посмотри!

Я нерешительно встал на кажущуюся хрупкой ступеньку, заглянул в салон, потом прошел дальше. Кабина оказалась тесноватой, но удивительно уютной. Приборная доска сверкала латунными деталями, штурвал обтянут потертой кожей. Запах бензина, масла и старого дерева.

— Красота, а? — позади сиял дед. — Это ж не пластиковый боинг! Здесь душа есть!

Я кивнул, проводя рукой по штурвалу. Вдруг заметил выцветшую фотографию, приклеенную над приборной доской: молодой Варт в лётной форме, обнимает улыбающуюся женщину с ребёнком на руках.

— Семья? — спросил я, оборачиваясь.

Его лицо на мгновение дрогнуло:

— Была… Не вернулись из города, когда всё началось.

Наступила неловкая пауза.

— Ну так что, полетаем? — резко сменил тему дед, хлопнув меня по плечу. — Завтра на рассвете первую проверку движка делаем!

Я только кивнул. В его глазах горел тот самый огонь, который, наверное, когда-то сжигал противника в небе. И горел он не просто так — этот старик действительно знал толк в своём деле.

На следующий день мы собрались у ангара затемно. Дед, несмотря на возраст, появился первым — в потрёпанном лётном шлеме и том же заляпанном стареньком комбинезоне.

— Ну что, орлы, — проскрипел он, потирая руки. — Покажем этой железяке, кто тут главный?

Мужики засуетились. Один побежал за тележкой с аккумуляторами, другой начал что-то подкачивать. Я стоял в стороне, чувствуя себя лишним.

— Эй, ты! — окликнул меня дед. — Не зевай, иди сюда! Будешь моим вторым пилотом!

— Но я же не…

— Никаких «но»! — перебил он. — В жизни надо всё попробовать. Держи, — сунул мне потрёпанный бортовой журнал. — Записывай показания.

Я послушно устроился на ящике рядом с кабиной, куда дед уже забирался с проворностью двадцатилетнего.

— Контакт! — раздался его крик.

Механик крутанул лопасть, потом еще и еще.

— От винта! — заорал дядя Саша, механик отскочил. Двигатель кашлянул, чихнул… и замолчал.

Варт вылез из кабины и в несколько движений снял кожух с двигателя. Его руки, покрытые старческими пятнами, ловко орудовали ключами.

— Видишь? — показал он мне чёрную от нагара свечу. — Топливо не то. Девяносто пятый для него — как для тебя самогон. Работает, но как…

Я кивнул, вдруг осознав, что старик прав. Этот самолёт, как и он сам — пережитки другой эпохи. Крепкие, надёжные, но… уходящие.

— Давай ещё раз! — скомандовал дед, уже вкручивая новые свечи.

На этот раз двигатель ожил с первого раза. Громовой рёв девяти цилиндров оглушил всех. Ангар наполнился сизым дымом. Дед в кабине, забыв обо всём, улыбался, как ребёнок.

— Слышишь⁈ — кричал он мне через грохот. — Слышишь, как он поёт⁈

Я кивал, чувствуя, как вместе с вибрацией мотора в груди просыпается что-то давно забытое — восторг, надежда, вера в чудо.

Может, этот старик и его «кукурузник» — именно то, что нужно нам сейчас. Не высокие технологии, а простая, проверенная временем надёжность. Как те гаубицы у клуба. Как наш колхоз. Как мы сами.

Глава 18

Всё еще жаркое вечернее солнце медленно клонилось к горизонту, отбрасывая длинные тени от ангара и фигуры деда, задумчиво разглядывавшего нашу гордость — кукурузник Ан-2. Воздух был густым от запахов бензина, масла и нагретого металла. Мотор, оглушительно ревевший во время пробного запуска, теперь почивал, лишь изредка цокая, остывая. Я подошел ближе, чувствуя под ногами жесткую, вытоптанную траву нашего импровизированного «космодрома».

— Дед, а что со взлётной полосой? — спросил я, пользуясь его задумчивым, но в целом неплохим настроением после удачного запуска. — Её же готовить надо? Расчистить, разровнять… Где будем делать?

Он обернулся, прищурившись на солнце. Морщины на его загорелом лице казались глубокими каньонами.

— Не надо нам полосы-то особой, — махнул он рукой куда-то за спину, в сторону кладбища. — За погостом, знаешь, тот лужок, что к речке спускается? Участок ровненький, как стол. С него и попробуем завтра подняться. Как в старые добрые, с грунтовки.

— Завтра⁈ — Вырвалось у меня так громко, что я едва не подавился собственным языком. По нашему, вроде бы согласованному плану, первый вылет должен был состояться минимум через неделю! А тут — завтра. Сердце екнуло, смешав предвкушение с внезапной тревогой. Нифига себе ускорение!

— А как иначе-то, Вась? — Дед ткнул пальцем в сторону самолета. — Машину в воздух поднять нужно! Только так поймем, чего не хватает, где клинит, что подпилить-подточить. Бумажка бумажкой, а практика — наше всё. Ты вот что: отправь кого-нибудь проверить тот участок. Если ямы — заровнять лопатами, камни — убрать. А ещё лучше, — он пристально посмотрел на меня, — сам этим займись. Обидно будет, если на взлете шасси подломлю из-за какого-нибудь булыжника. Руки потом отгрызу.

Я кивнул, мысленно представляя указанное место. Лужок действительно был довольно ровным, но после дождей и без должного ухода… Колеса кукурузника, или, по-правильному, шасси, проектировались как раз для таких условий — взлёта и посадки в чистом поле. Крепкий металл, удачная, проверенная временем конструкция, спрятанные внутри амортизаторы, способные выдержать колоссальные нагрузки при жестком приземлении.