Шиноби. Книги I - XX - Роман Романович

Через два дня все, кто не знал грамоту, идеально запомнили каждую букву. Стропо не обманул, сказав, что таскать будем всегда и везде. Мы их брали с собой на бег, на разминку, в столовую, к душу таскали и даже в туалет.

Но думаете, Стропо успокоился, когда мы выучили буквы? Нет. Он мог в любой момент остановить отряд и потребовать сложить из букв слово.

Как оказалось, когда тащишь тяжеленную железяку… А любой груз через пять минут бега становится тяжеленным… Запоминаешь вид этого груза, от которого так болят руки, идеально.

В общем, скорость сокращения невежества в группе была потрясающая. Так продолжалось неделю, потом у отстающих ввели дополнительное занятие. Для чего выделили нового наставника, но эта часть истории прошла мимо меня.

И да, вечером те, кто умел читать, зачитывали книги вслух. По очереди. Заодно тогда же, собравшись перед жилыми блоками или в столовой, обсуждали прочитанное и проверяли друг друга, хорошо ли усвоили материал. Это на фоне того, что нагрузки увеличились и физически мы были вымотаны до предела.

Четвертая же неделя началась с того, что ввели обещанную систему поощрения. Случилось это утром, перед пробежкой. Я уже ненавижу это время. Остальные занятия как-то проще проходят. Без сюрпризов.

— Теперь вы бегаете на время, — обрадовал нас Стропо, — Кто первый вернется, получает привилегию. Все остальные будут страдать.

Воодушевляюще-то как.

Может, кто-то и думал о том, чтобы в случае победы благородно отказаться от привилегии. Которая в первый день всего-то сводилась к возможности посетить нормальный душ. Лично я — нет. Не думал ни о каком благородстве. Это в начале, когда мы сюда приехали, было ещё комфортно-тепло. Сейчас же с каждым днём погода стремительно портилась. Холодный ветер, дожди, минус на дворе. Мы теперь не по лужам бегали, а по льду. Со всеми отсюда вытекающими… А ещё падающими, скользящими и улетающими по горным тропам.

Мыться на улице под ледяной водой — это то, чего никто не захочет.

По злой иронии это был один из самых отвратительных забегов, что выпал на нашу долю. Половина группы ломанулась вперед, быстро сбила себе дыхание и к середине дистанции окончательно выдохлась. Каюсь, среди них и я был. В то время мозги работали со скрипом. Сказали бежать — тело бежит. Сказали, что надо прибежать первым — тело, забыв про здравый смысл, рвется вперед, думая об одном — о теплом душе.

Никакие способности не помогли. Первым же прибежал «заморыш».

Про них отдельно скажу. Вся наша толпа делилась на несколько групп, если оценивать по физической подготовке. Первыми были семейные. Хорошая родословная, тренированные. Они легче всего переносили трудности. Разве что чаще других жаловались на условия проживания, но это в первые дни, потом и у них не осталось сил ныть. Ко второй группе я относил обычных парней, кто был с улиц, но добыл камень усиления. Который им и помогал справляться с трудностями. Таких, кстати, было не так уж мало. Тринадцать человек.

Остальную часть, обычных и без камней, я делил ещё на две части. Не только я, кстати. Крепыши и замороши. Из названия ясно, кто есть кто. Крепышами были те, кто был лучше физически подготовлен и более-менее тянул те издевательства, что выпали на нашу долю. Заморыши же… Их всего человек пять было, и они всегда оставались в списке аутсайдеров. Самые слабые и неподготовленные.

Тем удивительнее было, когда Тридцать седьмой, худощавый парень с прыщами на лице, финишировал первым. Удивились все. Группа, сам парень, возможно, Стропо.

— Тридцать седьмой! — рявкнул он. — Молодец! Чуть больше веры в себя, и ты порвешь этих недоносков!

Эти были самые теплые слова от Стропо за всё время. Пропитанные сарказмом и подставой. Судя по тому, какие взгляды бросали некоторые парни на Тридцать седьмого, кого-то ждут проблемы. От тех, у кого, оказывается, больная гордость пострадала.

Забегая вперед, скажу, что Тридцать седьмой и правда страдал от неуверенности в себе, которая усугубилась после провалов на лекциях Профа, а после победы в забеге парень будто переродился. Рвать он всех, конечно, не стал, но улыбаться начал, поувереннее себя вести, выкладываться. После этого я его больше не называл заморышем. Да и остальные быстро изменили отношение.

Следующим, где нам предложили проявить себя, была полоса препятствий. Надо было пробежать по бревну через яму, потом пропрыгать по вертикально вбитым бревнам, поставленным в хаотичном порядке, забраться на стену, проползли под проволокой и… Выполнить ещё штук десять подобных задач. Самым сложным считалось лезть вверх по канату, где-то на высоту третьего этажа. Было это в конце, и, измотанный предыдущими препятствиями, мало кто мог справиться с этой преградой.

Четвертая неделя уже шла, а половина группы до сих пор забраться наверх не могла. За что каждый раз отжималась «дополнительно». Стропо не поощрял слабость и всегда давал возможность стать сильнее…

На этом задании я сразу понял, кто победит. Калия.

Её способность была не такой, как у меня, но… В общем, девушка пробегала всю полосу также легко, как будто шагала по идеально ровной тропинке. С ней пытались конкурировать. Иронично то, что это делала другая девушка. Восьмая. Та самая, которая сразу попала в свиту к Тичу и крутилась вокруг него.

Не скажу, что моё мнение о ней как-то сильно изменилось. На первый взгляд, все выглядело как типичная история на улицах. Девчонка с симпатичной мордашкой не может защитить себя сама и нашла поддержку у крутого парня. Только вот я хорошо помню, что Восьмая о себе позаботиться может. Один обычный камень она добыть смогла. Да и, если сравнивать с другими учениками, она была не самой слабой. Сильной её тоже не назовешь. Калия посильнее будет, как по мне. А Джиха, третья девушка в нашем коллективе, наоборот, слабее.

Звали восьмую Джессикой. Случайно услышал, как к ней Тич обращается. До конца понятно не было, что за отношения между ними. За ручку не ходят, не обнимаются. Чем-то другим, более интересным, тоже не занимаются. Ну, или стоит признать, что они гении маскировки, потому что в наших жилищных блоках слышимость такая — если кто пёрнет, услышат все.

Многих парней эта девушка будоражила. Удивительное дело, но, несмотря на то что мы в край выматывались на тренировках, жизнь продолжалась. В том смысле, что находилось время и для шуток, и для разговоров, ну и для интереса в сторону девушек.

Калию никто не защищал, но