Успех неудачника: Мастер меча - Макс Романов

Илья посмотрел направо и налево. Все его воины были на своих местах и готовы к бою как никогда. И ждать долго не пришлось.

Степняки по сигналу двинулись вперёд, традиционно издавая свои гортанные звуки. Их лошади стремительно набирали скорость, переходя на галоп.

— Огонь, — громко скомандовал Илья и одна пушка выплюнула пламя, окутавшись облаком порохового дыма.

Это был пробный выстрел, чтобы определить расстояние, другие расчеты скорректируют свои прицелы.

Издалека стало видно, что степняки стали формировать свой "круг смерти", готовясь засыпать противника градом стрел. И никто до этого и не сомневался, что они пойдут в атаку все вместе, надеясь на быструю победу. Уж слишком значительный был перевес сил, отсюда и сильный соблазн покончить одним махом.

Славены это понимали и были готовы к такому развитию боя.

— Всем укрыться, — крикнул Илья, заметив, что первые лучники степняков готовы дать залп.

Полетели стрелы. Славены укрылись за большими щитами и наблюдали в прорези за степняками. Отвечать им огнем из пищалей пока не было смысла, слишком далеко.

А вот у пушкарей дела были лучше. Они улучали моменты и наносили врагу урон, благо промахнуться по такой толпе было трудно. Шесть пушек палили с интервалом около трёх минут и успели сделать пять залпов, прежде чем степняки сменили тактику.

Они разлили на земле масло и подожгли его. Каждый воин, мчась по кругу, доставал специальную стрелу, поджигал ее и пускал в сторону деревянных заграждений. Правда им пришлось сильно сократить дистанцию.

Теперь славены, стоя за ограждениями, могли стрелять из своих пищалей, нанося значительный урон степнякам. Но заграждения, в некоторых местах начинали гореть, хоть их и пытались тушить. Илья видел это и размышлял над тем, сколько они ещё продержаться.

Треск ружей и грохот орудий заглушили все остальные звуки. Это спасало от более зловещих криков умирающих людей и животных.

В этой атаке степняки почти безответно потеряли ещё около ста пятидесяти человек и начали звереть. Они откатились назад, разделились на две части, в форме подков, и снова кинулись в бой, все ещё надеясь смести противника одним рывком. Это было равносильно проигрышу в карты, когда в азарте игрок пытается отыграться, увеличивая ставку.

Илья это прекрасно понимал, поэтому ждал на позиции, возле одной из своих пушек. И когда стало отчётливо видны, искаженные от гнева, лица степняков, он набрал в лёгкие побольше воздуха и громко скомандовал:

— Плииии...

И вот тут началось. Славены дали залп и всего что было, а пушки Ильи устроили всадникам настоящий ад, выплевывая из двадцати стволов около четырехсот ружейных пуль. Все стволы стреляли по очереди, начиная с крайнего, и отдача немного поворачивала установку, создавая веерный разлет.

Степняки летели с коней десятками. Оглушенные и обескураженные, они попытались развернутся, среди кучи убитых и раненых, но не успели. Пушкари перевернули барабан пушек и в степняков полетела ещё одна порция свинца. Они дрогнули. Зазвучал сигнал отступления, и всадники ретировались от позиций славен.

Вот на такой психологический эффект Илья и рассчитывал. Не было ещё здесь пулеметов, которые в считанные минуты могли бы скосить все полторы тысячи, поэтому пушки, хоть и достаточно примитивные, произвели эффект неожиданности. Но в бою были мало пригодны, так как на перезарядку ушло бы не менее двадцати минут, а под обстрелом и того дольше.

Илья осмотрелся. Везде, куда падал взгляд торчали стрелы. Были раненые и убитые, не так много, но для него это была большая потеря. По его подсчётам степняки потеряли около шести сотен, но это все равно пока один к трем. Он не знал сколько им ещё нужно продержаться. Прошло уже около двух часов, но основного отряда даже не было видно. Эта мысль его угнетала, и он пошел к пушкарям, узнать сколько осталось боезапаса.

В это время к степнякам подошло подкрепление. Отряд, из двух тысяч пеших воинов, со своей артиллерией. Для славен это означало почти неминуемую гибель...

Молодой командир смотрел в сторону противника словно загнанный зверь, которого обложили со всех сторон. В голове роилась туча вопросов, но вот ответы дать на них было некому. Если они и могли дать бой, то очень короткий. Пороха оставалось залпов на пять.

Нужно было что-то решать, хотя вариантов было не много. Бегство он исключил сразу. Нет не потому-что он был смелым и отважным воином, а потому-что позади него оставались близкие люди, семья. Как бывший детдомовец, познавший одиночество, он готов был сражаться за свою новую семью до конца.

Его отвлёк, незнамо откуда появившийся Никита. Он дёрнул его за рукав и показывая пальцем в сторону деревни сказал:

— Илюша, смотри, там какие-то люди к нам идут.

Илья повернулся в указанном направлении. От сожжённой деревни в сторону шла небольшая группа людей, во главе с бородатым седым стариком. Это были женщины и дети — все, кто смог спастись. Процессия остановилась невдалеке, а дед, мерно постукивая посохом, на который опирался, направился прямиком к Илье, распознав в нем сотника.

— Здравствуй сынок, — негромко произнес дед и поклонился.

— Здравствуй отец, — ответил ему Илья и вернул поклон, соблюдая традиции.

—Дозволь спытать тебя. Отчего отряд ваш так мал? Неужто у Великих князей нет воинов и послали только вас? «Посмотри, что натворили супостаты», —сказал дед и повернулся в сторону деревни. В его голосе чувствовалась горечь, вперемешку с обидой и злостью на врага.

Илья прекрасное его понимал и постарался как можно спокойней и уверенней дать ответ.

— Наш отряд небольшой отец, потому-что мы заманиваем врага. Скоро подойдёт большое войско, и мы их погоним.

Дед недоверчиво посмотрел ему в глаза. Старого вояку нельзя было провести так легко. А в том, что перед ним бывший служивый, Илья даже не сомневался. К ним подходили два других сотника, поэтому дед дождался их и только тогда выразил свои сомнения:

— Боюсь сынки, что до прибытия большого войска вам не устоять. Вон...к вражинам ещё подмога пришла. Мы из лесу-то наблюдаем за дорогой, ваших-то и не видать вовсе. Три сотника переглянулись между собой. Они прекрасно это знали и сами.

Илья всмотрелся в лицо деда. Все оно было испещрено глубокими морщинами. На левой щеке, под глазом, виднелся небольшой шрам. А вот глаза были живые, не потухшие, в них ещё бушевал огонь.

— Ну говори дед, что сказать-то хотел. Вижу, что маешься, —сказал ему Илья, видя, что дед переминается с ноги