Успех неудачника: Мастер меча - Макс Романов

— Не мне вам служивые люди указ давать, вы сами все разумеете, но не сподручнее ли вам в нашей деревне оборону держать? — повел разговор дед, — когда попрет на вас вражья сила, не упасут вас телеги и щиты. Воевал я в молодые годы с этими супостатами. В деревне останки домов, печи, деревья. Тесно им будет, а вам сподручней воевать. Да и в живых коли кто из вас останется, да ранен будет, бабы наши в лес утащат, на излечение, не то, что в чистом поле.

В словах деда было рациональное зерно, и Илья уцепился за эту идею, которую можно ещё и развить.

Сотники не долго прикинули что к чему и отправили своих людей за дедом, готовить вторую линию обороны.

— Ефим..., — крикнул своего помощника Илья, — бери телеги с колючей проволокой и готовьте место. Найди дома, что рядом стоят и опутайте в три ряда проволокой. Всадникам помеха будет, да и пешие не быстро пролезать будут.

Биться будем между хат, в узких местах. Да... и вот ещё что. Возьми с собой Никиту, в помощь. В этот раз мальчуган, слышавший приказ, не сопротивлялся, понимая всю серьезность сложившейся обстановки.

Отдав все распоряжения и не надеясь больше на подмогу, Илья опять стал наблюдать за степняками, размышляя о том, что они придумают на этот раз.

Степняки не заставили себя долго ждать. Они подошли на расстояние выстрела, развернули артиллерию и стали расстреливать позиции славен издалека.

“Самое страшное здесь не ядра, а щепки, летящие от попадания в древесину, с огромной скоростью, во все стороны", — подумал Илья, вытаскивая из щеки небольшой деревянный осколок, который больно ударил его, до крови. Молодой воин приладил кольчужное забрало к своему шлему, для надежности. Не очень удобно, но хоть лицо защитит. Он ещё раз мысленно поблагодарил дядьку Кузьму и подумал, что хорошо, что отправил его домой. Если случится беда, он поможет его семье. И откинув в сторону лирические мысли, снова сосредоточился на противнике.

А противник все палил и палил из пушек, постепенно разрушая укрепления славен. Вот появилась одна большая прореха в укреплениях, вот вторая...третья. И за каждым таким попаданием стояли человеческие жизни. И когда остались лишь обломки от телег и щитов, степняки отправили в бой пехоту.

Илья наблюдал как медленно приближается враг, словно прощупывая неприятеля. Это в кино нападающие несутся, сломя голову, с криками и воплями. Он отдал приказ, и пушкари дали залп. Пороху оставалось на пять залпов, но они выстрелят четыре раза, а пятым взорвут пушки, чтобы те не достались врагу. Две свои пушки он отвёл на новую позицию, они ещё пригодятся.

Шесть пушек басисто стреляли, выдавая последние заряды по пехоте. Было видно, что все ядра достигают своей цели, но степняки так быстро смыкали свои ряды что казалось будто им нет никакого урона от славен.

Илья оставил небольшой отряд для прикрытия и отправился в деревню, вслед за телегами с ранеными, которых было больше, чем хотелось.

В свое время Дубровка была, наверное, большой и красивой деревней. Домов около пятидесяти, а то больше. Ее не зря так назвали. В самой деревне и на окраинах, везде росли дубы. Некоторые помоложе, а некоторые очень старые и большие. Невдалеке так же виднелся лес, который называют дубрава.

Наспех оборудованные позиции больше напоминали баррикады, в некоторых местах обмотанные колючкой с узкими проходами. Что же, выбирать особо не приходилось. Здесь его ждали боевые товарищи. Ефим, Рябой, Егорка, Никита и другие бойцы, которые стали почти родными.

Две другие сотни, Ратмира и Глеба, расположились по краям деревни. Когда прогремели непривычные для уха взрывы, означающие что пушки взорваны, все напряглись, ожидая начало боя. И через считанные минуты степняки повалили словно из рога изобилия. Началась кровавая бойня.

Первые удары приняла на себя сотня Ратмира, а дальше неприятель полностью окружил деревню, и враги посыпались отовсюду.

Илья бился двумя мечами, только успевая отбивать и наносить удары. Степняки были слабоваты в таком бою, но их было очень много и славены неминуемо начали проигрывать. Они теряли человека за человеком, а прошло ещё совсем немного времени. Тем временем в деревню ещё заехали всадники и лавируя между домами постреливали из луков. Так погиб Ефим, которого стрела пронзила в горло. Илья видел, как пал Рябой, от сабли одного из четверых на него нападавших. Сам он сражался с двумя противниками, одного из которых ранил в живот, а второй наседал, словно разъяренный бык. Он сделал обманный финт, выводы противника из равновесия, и когда тот по инерции проскочил вперёд, Илья развернулся и с размаху рубанул ему по шее. Главное в бою ни о чем не думать, а просто сражаться.

Выскочившие на него ещё трое степняков заставили медленно отступать. Он парировал удар одного правой рукой, выпад второго левой, а сабля третьего взметнулась над его головой. И только Илья успел подумать, что сейчас ему придет конец, как сзади степняка в воздухе мелькнула тень и узкий клинок пронзил ему горло. Это был Никита, который прятался в телегах, как ему и велели старшие. Поняв, что мальчуган только что спас ему жизнь, Илья как бы получил прилив новых сил и яростно расправившись с двумя оставшимися противниками начал искать новые цели. Но тут громко затрубили трубы, означавшие у степняков отход. Это было неожиданно и непонятно. И когда враг отступил и покинул деревню, Илья воткнул мечи в землю и встал на одно колено, глотая воздух, пропитанный привкусом железа и человеческой боли.

Глава 18. Синдром выжившего.

Молодой воин хоронил своих друзей. Было много могил. За тридцать минут боя, с перевесом один к десяти, а то и больше, погибло много бойцов. Исчисляя простой математикой, погибли девять из десяти воинов. И это были самые лучшие люди. Ефим, Рябой, Егор… Он прокручивал в памяти все имена и не мог еще смирится с тем, что их уже нет. А что произошло на самом деле думал он? Еще с утра он ел с ними у костра кашу, а сейчас их уже нет и не будет в его жизни уже никогда. У молодого человека это просто не укладывалось в голове. Уж слишком мало было опыта. Он привык рисковать только собой и еще не знал тяжкой ноши потери близких боевых товарищей.

— На, поешь, — протянул ему миску Никита. Совсем