Кадровик 6.0 - Валерий Листратов

Поздней ночью мы, наконец, добираемся до еще зеленого пшеничного поля.

— Здесь останемся до полудня, — говорит мой суженый. — Потом поедем дальше. Здесь до Крайнего осталось всего полтора дня.

Останавливаемся в поле среди высоких колосьев. Антуан дарит мне лучший подарок в жизни — костяной браслет. Он сам его выточил из кости мифического зверя. Простенький на вид, но такой приятный на ощупь. Вот, папа, а ты не верил в нашу любовь. Подарки своими руками дарят только горячо любимым. Вытаскиваю из косы алую ленту и повязываю на запястье Антуану.

После этого любимый разводит костер и готовит ужин. Отец никогда не разрешал есть после захода солнца. В поле никаких правил, только запах пшеницы и свободы. Разделить ужин с любимым — это ли не счастье?

После еды Антуан достаёт из повозки тканевый мешочек с травами.

— Ночной чай, — поясняет он.

Выпиваю. Какое же счастье, наконец, оказаться в объятиях любимого! Хочу слиться с ним в одно целое. Быть рядом всю жизнь и в горе и в радости.

Вдыхаю запах и чувствую только резкий привкус земли во рту. Это от усталости и нервов. Да и соображаю совсем плохо. Уверена, это всё от любви.

Колосья колются. Антуан жадно целует меня, даже там, где нельзя целовать до свадьбы. Только хочу его оттолкнуть, как понимаю, что я дурочка. Всё, что сейчас происходит с нами — это же прекрасно. Снова никаких дурацких правил.

Отдаюсь возлюбленному со всем пылом и страстью. Мне совсем чуть-чуть стыдно, ведь я такая неумелая. Антуан гладит меня по волосам и успокаивает добрыми словами. Несколько раз от переполняющих эмоций и усталости я теряю сознание. То засыпаю, то просыпаюсь, помню только объятия теплых рук.

Просыпаюсь, когда солнце уже ярким шаром висит на небе.

— Проснулась милая? — слышу знакомый голос, но не понимаю откуда.

Пытаюсь пошевелиться, но не могу. Руки и ноги связаны.

— Проснулась, милая, — повторяет Антуан уже без знака вопроса.

Его доброе лицо мелькает перед глазами.

— Скажи что-нибудь, — просит он меня, отодвинув кляп.

— Что происходит? — задаю единственный вопрос, который меня волнует.

— Скажи что-нибудь, милая — говорит он так, будто ему нравится смотреть на это.

— Антуан, что происходит? — почти срываюсь на крик и пытаюсь посмотреть на своего любимого.

Наверняка это злая шутка. Обычный розыгрыш.

— Все хорошо, милая, все хорошо, — успокаивает родной голос.

— Зачем ты копаешь эту яму? — спрашиваю и стараюсь выпутаться.

Толстые веревки сдавливают запястья. Недалеко от меня неглубокая яма в длину чуть больше человеческого роста.

— А это, милая, твой новый дом, — любимый показывает рукой на яму.

— Что происходит Антуан? Что происходит? Это плохая шутка. Если папа узнает… — перехожу к угрозам.

— Это не шутка, милая, и папочка твой тут точно не поможет, — холодно говорит парень. — Некуда мне тебя брать. Совсем некуда. Отряд уйдет в горы, им без меня нельзя. Ничего, я позволю тебе ощутить счастье в последний раз.

И он позволяет. Только я ощущаю совсем другие эмоции.

Антуан поднимает моё обнаженное тело сильными руками и без предупреждения бросает на землю. Мы оба в яме, только я снизу на промерзшей земле, а он сверху. Чувствую бесконечную свежесть и могильный холод.

Пытаюсь сказать через кляп хоть слово. Вырывается только бессвязное мычание.

— Не надо, Алёна, не говори ничего, — Антуан просит меня замолчать. — То, что ты хочешь сказать, я слышал уже много-много раз.

Замечаю, как алая ленточка на его запястье мечется из стороны в сторону, как и я.

Сильные руки жестко впечатывают меня в землю.

— Поверь, ничего нового ты мне не сообщишь, — улыбается наёмник по-прежнему доброй улыбкой.

Я плачу и вою. Сквозь слезы понимаю, что происходит. — Милая, — шепчет Антуан, и это последнее, что я успеваю услышать. — Я почти всё.

Быстрое движение тяжёлой руки, и резкая боль захлестывает с головой. Умираю с именем любимого на губах. По пшеничному полю разносятся два крика. Один — крик нестерпимой боли, другой — наслаждения.

Картинка вокруг меня крутится, зрение гаснет. Парень вылезает из заготовленной ямы и быстро закидывает её землей. Антуан затаптывает место огня, садится в повозку и уезжает.

Практически ничего больше не напоминает о произошедшей здесь трагедии. Только маленькие кусочки сгоревшего вечернего платья и запекшиеся капли крови в траве. Здесь их все равно никто не найдет.

Наступает второй рассвет. Теперь поле хранит два мира и два солнца. В том месте, где убили девушку, сгущается тень. Её никто не отбрасывает. Тень поднимается и пролетает над колосьями.

— Кто я? Алёна? Кто я? Что я здесь делаю? — всматриваюсь в костлявые сухие руки, кожа клочьями слезает и опадает на землю.

На теле только рваная рубаха, вокруг ни души.

Делаю шаг, но так и не касаюсь травы и камней на поле. Я лечу.

— Кто я? — задаю вопрос в надежде услышать хоть что-то.

Порыв ветра отвечает воем. Ни холода, ни тепла. Внутри только жалость и пустота.

— Михай, смотри, хорошая пшеничка рождается, скоро будет у нас урожай! — слышу мужской голос.

— А то! В Крайний свезем, там продадим задорого, — отвечает второй. — Репа еще скоро пойдет, а я тут у барышника кролов купил. Так что и повозку спроворим. С поля раза за три-четыре обернусь.

Селяне! Вот они-то и подскажут, что произошло. Делаю шаг навстречу двум мужикам. Вот везение, встретить в поле знакомые лица. Помню, захаживали они к моему отцу в таверну.

Мужики смотрят на меня и отступают. Их глаза вот-вот вывалятся из орбит.

— Чур меня, чур! — кричит один из них. — Мертвячка! Полуденница!

Как же громко они кричат. После странных реплик бегут с поля.

— Подождите! — пытаюсь остановить хоть одного из селян.

Из горла вырывается только громкий хрип. Мужики оглядываются, спотыкаются и роняют свой скарб. Их страх мне приятен.

Но ведь Антуан… Антуан!

Останавливаюсь на секунду. Где он? Где мой милый? Возвращаюсь к недавно зарытой яме и потухшему костру. Вижу обгоревший кусок платья и сразу все вспоминаю. Он убил меня. Убил?

— Мертвячка на поле!!! — слышу дикие вопли деревенских.

Убил. Убил! Убил!!!

Летаю кругами над полем и не могу понять это слово. Не получается вспомнить, что же тут происходит. Происходит и