Геном хищника. Книга пятая - Евгений Александрович Гарцевич

В остальном он весь был какой-то стальной: грудь прикрывал лёгкий, короткий бронежилет, на руках браслеты Древних в активном состоянии, плюс стальные вставки в штанах вместо наколенников. Завершали образ ботинки — не армейские, а массивные «мартинсы» (судя по яркому шву) со стальными носками. На поясе у него с одной стороны висела кобура, из которой выпирал «Дезерт Игл», а с другой стороны — ножны с ножом-кастетом (чуть ли не с американским времён первой мировой, хотя судя по металлу — уже здешней репликой).

В общем, не человек, а ходячий трофей. Правда, опасный. Было заметно, что детины-санитары, будучи на голову выше, его побаивались и старались фильтровать свои аргументы, скрывая раздражение. Их было трое: один вытянулся за стойкой, и два мялись в коридоре, частично перекрывая мне обзор.

Один из санитаров начал спорить, ссылался на утверждённый график и давил, что время ещё не вышло. Зазвучала перепалка фамилиями, среди которых от «трофейного» точно прозвучала Райнер. И, похоже, его аргумент оказался весомее. Санитар почти сдался, уже совсем неуверенно попросил время хотя бы до утра, но получил всего два часа.

Когда «красный» ушёл, санитары переглянулись.

— Я не пойду, — первым молчание нарушил парень за стойкой. — У меня дежурство. Пусть Быча идёт. Где он, кстати?

— Хер его знает, — ответил тот, что пытался спорить с «красным». — Обдолбался, наверное, и опять полез дрючить кого-нибудь из обращённых баб. Да и заснул небось, урод херов.

— Кто бы говорил, — усмехнулся третий. — Мясо, оно и есть мясо. А на первых дозах ещё и на всё согласное. Так что пока волосы не выпали… Короче, бери удавки и пошли. Чем быстрее притащим, тем раньше партию продолжим. Мне ещё отыграться нужно.

Санитар потянулся, разминая плечи. И перегнувшись через стойку, достал оттуда плотный чёрный мешок и три пузырька с эликсирами (два с красной жидкостью, другой с коричневым). А его напарник ушёл, но практически сразу вернулся с четырьмя толстыми палками, на концах которых были стальные удавки. Что-то типа, как бездомных собак отлавливают, только покороче. Видимо, чтобы удобно было в тесных палатах пользоваться.

Они распределили снаряжение. Содержимое коричневого пузырька они тут же вылили на мешок, полностью пропитав его. А красные поделили пополам и тут же, чокнувшись и заржав, выпили залпом. Вместо обычного выдоха зарычали друг на друга. Напрягли бицухи и чуть ли не грудь в грудь друг на друга прыгнули. Я заметил, как на открытых участках (шея, щёки, руки) проступила чешуя. Типа зарядились ребятки. Порыкивая и продолжая себя подбадривать, санитары резко ломанулись к лестнице. Я даже прятаться не стал — у чуваков глаза сузились в красные точки, словно быки уже увидели свою красную тряпку и взбежали по лестнице на второй этаж.

Несмотря на акцент, я вроде бы всё понял, из того, что они говорили. Но задумываться об этом не стал. Не хотел лишний раз удивляться границам человеческого уродства. Просто решил для себя, что со второго этажа уже никто не спустится. Ни лизарды-визарды, которые не нужны мне в подземелье. Ни эти нелюди.

Когда услышал топот на втором этаже и отметил направление. Выскользнул из-за фикуса и, прячась в тенях, подкрался к стойке регистратуры. Поскрёб стойку и, когда над ней, появилась голова санитара, насадил её на штык. Как толстый кусок мяса с шампура протащил санитара, вынимая клинок, и оттолкнул уже мёртвое тело обратно на стул.

Распрямился и сам теперь уже размял шею и плечи. Подошёл к входной двери и запер её на тяжёлый засов. Потом вскрыл небольшой распределительный щиток и дёрнул рубильник, погрузив больницу в темноту. На многих окнах ставни, особо много чего и так не горело, глядишь, снаружи сразу и не заметят…

На втором этаже послышались крики. Опять же, думаю, привычные для этого места. Правда, я ожидал что-то в духе: эй! какого чёрта? где свет и прочие возгласы матерного удивления. Мат был. И много. Но вот осмысленная часть между «факами» и «щитами» пробивалась исключительно в адрес неизвестного объекта.

Не удержу, сзади, слишком быстрый… и потом уже просто оторвавшееся «бежи…» с переходом в предсмертные хрипы. Когда я оказался на втором этаже, сразу же проталкивая перед собой «Ауру тишины», то в ней уже захлебнулся крик второго санитара. Я толком не успел даже разглядеть, что с ним произошло. Глаза быстро перестроились к ночному зрению, но помогло это слабо.

Бежала гора в виде человека, вжик и дальше бежит, но уже без головы. И только хлюп-хлюп по стене тяжёлые капли крови застучали. Куда голова делась, я так и не понял. Но на всякий случай метнул «Перо» под потолок, где вроде как колыхнулась темнота.

Биомонитор впился в руку, оттарабанив три коротких укола, три длинных и снова три коротких! Капец, это он так SOS, что ли, передаёт?

Удивляться было некогда. Обезглавленное тело, наконец, добежало до меня. Запас хода по инерции иссяк, и детина рухнул на пол. И вот теперь появилась голова! У него за спиной возник серый силуэт, и в когтистой лапе у него эта голова и была зажата. Как чёртов шар для боулинга — с когтями внутри глаз!

Всё-таки не волшебник, а ящер! Улучшенная версия фрика-ищейки, скрещенная с кайманом или какой-то другой рептилией. Длинное, худое тело — явно парень и на дыбе внизу полежал. Только ноги вроде не тронули, удлинив только руки и воткнув под ногти кривые десятисантиметровые лезвия. В текущей пропорции ноги казались укороченными и перекаченными. Мышцы бугрились, кожа в облипку, не одной капли жира или ещё чего, чтобы помешало ему убивать.

«Ящер» был босой, из одежды только штаны, порванные до размера шорт, а на шее болталось два «ожерелья» в виде удавок с обломанными палками. Где санитары потеряли мешок с пропиткой, которая явно должна была приглушить монстра, уже, видимо, не узнать никогда.

Монстр с шумом пробитого дросселя втянул в себя воздух, нос у него отсутствовал за ненадобностью. Либо сам отвалился, либо срезали для лучшей фильтрации нюха. Пасть, к счастью, была обычная — просто несколько зубов с чуть удлинёнными клыками. Скорее всего, даже не результат мутации, а плохая гигиена ещё при жизни. Глаза тоже особо ничем не выделялись, кроме самого факта, что выделялись. Век не было, моргать нечем.

Я понял, что я сам уже какое-то время