Я живу в октябре - Максим Николаевич Лыков

На следующий день рано утром охранники вывели его наружу и уложили на каталку, закрепив ремнями. Паша не сопротивлялся. Каталку загрузили в машину и повезли под пронзительный вой сирены.

– Мы в скорой помощи, – негромко сообщил Верин голос.

Паша не ответил: он и так догадался. Ехали они минут двадцать. После чего машина притормозила, и Паша услышал лязги и невнятные голоса снаружи.

– Не шевелись, будь паинькой, – снова возник Верин голос, и игла больно впилась ему в плечо. Он сразу почувствовал, как онемела рука. Хотел выругаться, но раздалось лишь невнятное мычание.

– Это ненадолго, – предупредила его Вера, снимая балаклаву. – Глаза я тебе прикрою, не волнуйся.

И он снова погрузился в красноватую темень. Каталку с грохотом выгрузили из машины и повезли по бесконечным коридорам и лифтам. Видимо, он оказался в каком-то крупном медицинском центре. От неподвижности у Паши начала болеть голова.

Когда они наконец приехали, как он понял из разговоров, в зал для компьютерной томографии, головная боль усилилась. Видимо, его состояние как-то отразилось на приборах: вокруг началась разноголосица – кто-то требовал двадцать грамм маннитола внутривенно, кто-то приказывал расстегнуть ремни. Но боль взмыла зашуганной птицей к самому темечку и забилась маленьким крепким клювом… И вдруг всё закончилось.

«Обошлось без рвоты», – с облегчением подумал Паша, открывая глаза. Он лежал на полу в спортивных штанах и футболке, в которых его сюда и привезли. Но вокруг было пусто – белел в полутьме томограф, в шкафчиках лежала медицинская дребедень, на вешалке висели белые халаты.

Паша немедленно один позаимствовал: при определённой доле везения можно сойти за медперсонал. Над столом висел настенный календарь – пластмассовый прямоугольник указывал на дату – 6 августа 2017 года. Значит, его перебросило на четыре месяца вперёд. Интересно, в полнолуние или просто так? В этот раз задачка выглядела сложнее – болезнь проявилась раньше ожидаемого. Было ли это следствием вкаченных препаратов или новым симптомом – вряд ли кто-то мог ответить наверняка. Но сейчас было не до размышлений на абстрактные темы.

Паша дёрнул за ручку входной двери – она была заперта. Пришлось вернуться к столу и рыться в ящиках в поисках запасных ключей. Выламывать дверь он не спешил – теперь он точно знал, что попадаться в милицию, или, как её успели переиначить аборигены, в полицию, – нельзя.

Ясное дело, Дозор ищет его. Вера говорила, что приметы разосланы по всему двадцать первому веку. Нужно скрыться и выжить, а затем уже думать, каково это – быть юродивым среди хомо новусов. В ящичках нашлась косметичка с набором пилочек для ногтей. Стоило попробовать вскрыть замок.

– Вы кто?

В проёме открытой двери стояла хрупкая тёмненькая девушка.

– Я – Сергей Евгеньевич, – нагло соврал он. – Пациента ещё нет, я решил заранее подготовить аппаратуру.

– Этого не может быть, – потрясённо прошептала девушка.

– Почему это? Меня вчера к вам перевели, я решил пораньше прийти, разобраться, что к чему, – продолжал напропалую врать Паша. – А вас как зовут?

– Ася, – машинально ответила она. – Здесь три года никого не было. Дверь наглухо закрыта, я сплю в дежурке…

– Как так три года? – удивился он. – Оборудование выглядит рабочим.

– Вы не поймёте, – покачала Ася головой. – Или наоборот?

Она шагнула поближе, рассматривая Пашу так, словно не могла наглядеться.

Паша бочком стал пробираться к открытой двери.

– Понимаете, Ася, – продолжал говорить он, – я просто обычный путешественник во времени. Вот занесло меня к вам, так бывает. Но вы не удивляйтесь: пройдёт месяц – и вы всё благополучно забудете.

Эта чепуха подействовала на неё завораживающе.

– Вы лунник!

– Чего?

– Стойте! Стойте же! Вы лунник! Я тоже! Я три года живу в этой дыре. Я так рада встретить вас!

Паша вжался в стену.

– Ты из Дозора?

– Нет, – замотала она головой. – Я дружу с почтовиками. Не уходи! Давай поговорим!

* * *

Ася жила на последнем этаже девятиэтажного дома в уютной двухкомнатной квартире. Одну комнату занимала она, другую компаньонка, которая по счастливому стечению обстоятельств практически весь август гостила у родственников в Саратове.

– Представляешь, как было бы сложно, если бы пришлось каждый день с ней сталкиваться? С ума можно сойти!

Паша помалкивал: ему довелось видеть жизнь мамы с бабушкой.

Они сидели на кухне и пили чай. Вид из окон у Аси был обалденный – прямиком на зелёное море Тропарёвского леса.

– Отсюда удобно ходить на работу, – рассказывала она. – Ну, в те месяцы, когда я решаю, что нет лучшего способа убить время. А ты чем занимаешься, Сергей?

Ему пришлось сохранять легенду – так было и безопаснее, и не нужно объяснять, почему он вдруг назвался Сергеем Евгеньевичем. А вот с остальным было сложнее. Ася решила, что он из предыдущего месяца – июльский, и Паша не возражал. Но этой легенды по понятным причинам хватит ненадолго.

– Я путешественник, Ася, – сказал он, почти не покривив душой.

– Путешествовать я тоже люблю. А по профессии кем был?

– Я начал учиться на юриста, когда превратился в хомо новуса.

– Как ты называешь? Хомо новус? Необычно. Я думала, что мы себя называем лунниками или лунатиками. Но «лунатики» – как-то совсем по-детски.

– Есть немного.

– А где ты успел побывать?

– Я езжу по России пока, – осторожно сказал Паша. – Сейчас Москву изучаю.

– Так ты не москвич?

– Я из Казани. Понимаешь, у меня неприятная болезнь. Провалы в памяти. Вот я и решил заодно в Москве узнать, что к чему.

– У тебя раньше такое было? До превращения? Травмы, может? Ещё что?

Она засыпала его вопросами. Паша честно описывал симптомы, упуская, конечно, то, к чему они приводили. Ложь ткалась будто сама по себе. Тем более что обрадованная неожиданным гостем Ася на каждую фразу Паша выдавала десять своих. В итоге она рассказала Паше, какие в их центре есть хорошие специалисты и как лучше к ним попасть без документов.

– Только ты меня прошлую там не ищи, – вдруг попросила она, зардевшись.

– Не буду, – пообещал Паша. – Расскажи про почтовиков.

В почтовики Аси подалась от скуки. По сети нашла группу августовских ребят, раскиданных по всему континенту. Правила у них были простые: новичок заранее оговаривал, сколько времени он готов выделять на исполнения заказов. Раньше, в доинтернетные времена, заказов было немного – про почтовиков мало кто знал, и они действовали в основном по заказам из других времён. Сейчас же завал такой, что приходится отказывать, если почта пустяковая. Для Аси этот труд стал окном в мир: приходилось забираться в