Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

двери. При взгляде на Нико она по-прежнему вздрагивала – это было эхо от потрясения, когда вечером три месяца назад ее брат вернулся в Жанлун с уставшим двухгодовалым ребенком на руках.

– Он всегда просыпается так рано? – спросила она.

– Частенько, – ответил ее брат, съев отвергнутую дольку нектарина. – Но раз уж мне все равно нужно рано вставать, я решил дать Вен выспаться. Она полночи была на ногах из-за Рю.

– Нам пора, – сказала Шаэ.

Хило вытер руки салфеткой и встал, предоставив свое место Кьянле. Мальчик проигнорировал попытки экономки заинтересовать его завтраком и протянул ладошки к Шаэ, требуя взять его на руки.

– Тетя, тетя!

– Не сейчас, Нико, – сказала Шаэ, ощутив укол вины, и в утешение поцеловала его в макушку.

Несмотря на потрясение и от приезда мальчика, и от самой новости о его существовании, она почти сразу же полюбила малыша. Невозможно было не заметить его сходства с Ланом, не почувствовать смесь печали и радости всякий раз, когда выражение его лица напоминало погибшего брата. Когда Нико становился прилипчивым и требовательным, когда ходил за ней, цепляясь за ноги, она любила его еще больше, хотела утешить и защитить. Она подозревала, что мальчик так ее полюбил, потому что она единственная в семье немного похожа на Эйни.

Непримечательная машина и верный водитель уже ждали перед дверью. Они не могли воспользоваться машиной Хило, «Княгиней Прайзой», или каким-нибудь другим узнаваемым семейным автомобилем. Когда машина тронулась и покатила по темным улицам, оба сидели молча.

– Что скажем клану про Нико? – наконец спросила Шаэ.

Хило закурил сигарету и опустил стекло.

– Что он сын Лана. Родился за границей, но мы об этом не знали, и я привез его на Кекон после смерти его матери. Что еще им нужно знать?

– Никто не поверит, что все так просто.

– Пусть верят, во что хотят, – резко бросил Хило.

Повисла напряженная тишина. Хило повернулся к окну и выпустил струю дыма. Когда он снова заговорил, злость из голоса пропала.

– Знаю, о чем ты думаешь, Шаэ, но все было не так. Я пытался уладить дело другим путем. Ты же помнишь Эйни, какая она.

– Она была женой Лана, – тихо сказала Шаэ. – Матерью Нико.

Шаэ не была близка с Эйни, но они поддерживали дружеские отношения, пока Шаэ не уехала в Эспению. Теперь она даже не могла четко вспомнить лицо Эйни, лучше ее представить, чтобы, молясь в святилище храма Божественного Возвращения с просьбой к богам узнать ее отца, деда и старшего брата, покинувших этот мир в ожидании Возвращения, могла добавить и бывшую невестку.

Закончив перечислять умерших, она просила прощения для брата. Поступок Хило противоречил Божественным Добродетелям, но сына Лана будут любить и заботиться о нем, клялась она собственной душой. И разве семья недостаточно пострадала? Не наказывайте нас снова, молила она.

Хило докурил сигарету и поднял стекло.

– А ты бы предпочла, чтобы я бросил Нико? – Шаэ не ответила, и он откинулся на сиденье. – Так я и думал.

Они приехали в гавань. Не так-то просто оказалось организовать встречу с Феном Сандоланом, президентом и исполнительным директором фрахтовой компании «Кеконская звезда» и патриархом одной из самых влиятельных семей Кекона, ведь место должно быть таким, чтобы их разговор не заметили ни Горные, ни Равнинные. Палуба частной яхты, пришвартованной в Летней гавани, – пожалуй, самое нейтральное и безопасное место из возможных.

Фен Сандо был заядлым яхтсменом и каждое субботнее утро выходил в море на четырнадцатиметровой моторной яхте «Наследие». К рассвету они были уже в море. Фена Сандо сопровождал старший сын Хаку, Кулак высокого ранга в Горном клане. Хаку управлял яхтой на мостике, а Фен-старший стоял у леера, обратив загорелое лицо в сторону океана, так что седые волосы разметались сзади от ветра и соленой пены. Он рассказал гостям о мощности, скорости и запасе топлива на «Наследии» и как он однажды целый месяц плавал вдоль тунского побережья. Шаэ вежливо, хотя и нетерпеливо, слушала Фена, пока тот устроил им экскурсию по яхте и гордо просиял, когда Хило похвалил мебель и встроенный у штурвала бар.

Фен Хаку отвел яхту к дальней стороне острова Гош и выключил двигатели, слышался лишь плеск воды о корпус и далекий рокот самолетов, взлетающих из жанлунского международного аэропорта. На городскую набережную опустилась тонкая дымка тумана, в которой растворялся утренний свет, но осеннее небо над головой было голубым и безоблачным, не считая исчезающих следов от истребителей с эспенских авианосцев, стоящих неподалеку. Шаэ плотнее запахнулась в свитер, разгоняя холод.

– Впервые у меня на борту представители Равнинного клана.

Фен Сандо обладал властными, но великодушными манерами человека, заработавшего каждую каплю своего богатства, и брюшком, предполагающим, что он не видит причин не наслаждаться своими деньгами. Он жестом пригласил их на палубу для отдыха, и они удобно расположились в белых шезлонгах.

– Лет восемь назад я встречался с Коулом Сеном и пожертвовал средства в жанлунский Совет по искусству, а потом предложил вашему деду и еще нескольким его людям совершить круиз вокруг Пуговки следующим утром. Ваш дед был таким интересным человеком, компанейским. В то время отношения между нашими кланами были гораздо более сердечными. У Коула Сена и Айта Ю имелись разногласия, но они уважали друг друга.

Улыбка Хило стала почти похожей на его обычную открытость и легкость, но глаза остались серьезными.

– Надеюсь, между нашими кланами когда-нибудь снова установятся такие же дружеские отношения.

Хило сел напротив Фена. Шаэ поставила шезлонг чуть справа и позади брата, Фен Хаку – в зеркальной позиции около отца. Хило обвел многозначительным взглядом всех присутствующих.

– И вот мы здесь, Горные и Равнинные, неплохо для начала.

– Хотелось бы с вами согласиться, – сказал Фен, сложив руки на животе, – вот только я не Колосс и не могу говорить от имени клана. Как и любые другие члены Горного клана, с которыми вы разговариваете. – Брови Фена вопросительно поднялись. – Похоже, Равнинный клан, как петух, обхаживает много кур.

Четыре месяца назад, после разговора за обеденным столом Коулов о возможных преемниках Айт, Шаэ послала в офис Иве Калундо большой букет гибискусов и звездных лилий, символизирующий процветание и дружбу, чтобы поздравить Иве и его семью с получением поста Шелеста Горного клана.

Через полтора месяца, вскоре после возвращения из Либона, Хило посетил Академию Коула Душурона и встретился с Грандмастером Ли.

На той же неделе Кобену Ато предложили стипендию для учебы в Академии, что случалось редко, такие стипендии предназначались только для перспективных учеников, рано проявивших необыкновенный талант.

Семья Кобенов отказалась