"Фантастика 2025-163". Компиляция. Книги 1-21 - И. А. Намор

Нынешнее заседание Комитета безопасности было посвящено двум темам. Первая касалась растущей угрозы со стороны ОЗОНа – Общеземной организации националистов, которая через Интернет завоевывала всё больше сторонников в среде неработающей молодёжи, как всегда жаждущей «кардинальных перемен».

Сначала в орбиту ОЗОН были вовлечены чистые отморозки, рассеянные по всем государствам Земной Федерации. Многие из них руководили так называемыми группами смерти, уходившими корнями в начало двадцать первого века, и, несмотря на появление законов, запрещающих их деятельность, дожили до двадцать четвёртого столетия. По подсчётам статистиков, за триста лет «служения населению Земли» эти ублюдочные сообщества смогли уговорить убить себя более десяти миллионов человек по всему миру.

Однако нынешние не остановились на достигнутом и вовлекли в свои сети ещё один отряд молодёжи из числа «любителей лайков» – практически юнцов и юниц, предпочитающих не думать вообще. По сути, это был отряд молодёжи, зомбированный соцсетями, и им предлагали всего лишь «забить» на проблемы социума, на чувства родителей и живое общение и жить в искусственной компьютерной среде «одной большой семьёй». Направить любого из зомби-идиотов на противоправное деяние не составляло для организаторов никакого труда. Лишённые мысли молодые люди сами предлагали свои услуги, чтобы получить «восхищение от властителей их мирков». Поэтому деятельность ОЗОНа уже представляла проблему для цивилизации, погружавшейся всё больше в виртуальный мир «полной свободы» или, как говорил глава ФАК Люсьен Леблан, в «выгребную яму интернета».

Второй темой заседания Комбеза был доклад директора Коскора – Федеральной космической контрразведки Базилио Санчеса, соотечественника Ани и её хорошего приятеля, об инциденте с исследовательским кораблём «Геодар», который сначала прислал сообщение о нападении на него неизвестного искусственного объекта, а потом через несколько дней внезапно объявился в Солнечной системе, финишировав на частном космодроме. К сожалению, ни пограничники, ни федеральные органы безопасности, ни международная полиция не отреагировали на прибытие космолёта вовремя, и экипаж вместе с группой учёных покинул космодром до начала расследования. Официальные органы власти так и не узнали причин такого странного поведения космолётчиков. Записи полёта в памяти компьютеров корабля оказались стёртыми.

Затем расследованием дела почему-то занялся Интерпол, а не ФСБ, и поднявшийся в СМИ шум стих как по волшебству. Стало известно, что президент СОН лично приказал главам федеральных силовых ведомств «не поднимать паники», а председатель Комитета безопасности СОН получил распоряжение создать секретную комиссию при Комбезе, которая должна была заняться нейтрализацией неожиданно возникшей проблемы.

Базилио Санчес, конечно, слегка преувеличил степень угрозы, пытаясь расшевелить членов Комбеза, и назвал происходящее «предподготовкой к новому вторжению в Солнечную систему неизвестной агрессивной силы», но его не поддержали. Член Комитета президент Эстонии, трикстер Юозас Пензис Мария Придурковитас обозвал Санчеса «паникёром» и призвал коллег переизбрать директора контрразведки, однако и его не поддержали. Хотя было видно, что Комбез СОН окончательно перестал играть роль защитника цивилизации и печётся лишь о собственном благополучии.

Закончив работу и попрощавшись с кванком секретариата по имени Промес, Ани Санта заказала кофе: она любила родной бразильский «маурито» с приятной фруктовой нотой, – и позвонила домой.

Жила секретарь Комбеза в городке Коста де Санта (половина жителей которого носила фамилию Санта), на прибрежной полосе между вечнозелёной сельвой и заливом Боа-Бич, в одном из новых лакаса-башен высотой до трёхсот метров. Дважды споткнувшись о семейную жизнь и не родив детей, она перестала обращать внимание на мужчин (в то время как они не оставляли попыток заинтересовать красивую бразильянку), взяла в приюте двух девочек трёх и пяти лет от роду, негритянку и афганку, и теперь старалась не задерживаться подолгу ни на работе, ни в командировках.

Девочки появились в фокусе айкома как живые. Мобильные средства связи давно использовали технологии дгаба – голографического моделирования и эйдосопровождения: абонентов можно было потрогать и обнять. Что и сделала Ани. Повизжали, похвастались проделанной работой: воспитательницы умело направляли энергию детишек в нужное русло, в данном случае они занимались рукоделием, вязали салфеточки, – и Ани пообещала обеим, что будет дома через час.

Ни мать, ни отец Санты не участвовали в воспитании приёмных детей (и та, и другой жили в разных семьях), поэтому Ани пришлось обратиться к службе детского воспитания, и с тех пор с детьми возились няньки, причём не искусственники – живые люди. Хотя иногда она прибегала и к помощи витсов.

Щебечущие по-бразильски малышки (нынешние системы дошкольного обучения позволяли детям овладеть другими языками буквально за полгода) исчезли.

Ани расслабленно посидела в кресле перед прозрачным столиком с чашкой кофе в руке и чувствуя себя настоящей матерью. Вспомнила о намеченном визите на Суперструнник (договорились встретиться там с Ярославой Горюновой) и набрала её номер.

Перед ней сформировалось изображение головки Ярославы с волной роскошных платиновых волос. Обычно строгий командор Федеральной Погранслужбы носила короткую причёску-каре либо укладывала волосы короной, но теперь, покинув службу и став матерью, преобразилась так впечатляюще, что её было не узнать.

– Привет, подруга, – обрадовалась она. – А я только что собралась звонить тебе, узнать, не отменяется ли рандеву с нашим Дженворпом.

– Не отменяется, я готова, – улыбнулась Ани. – Закончила писать отчёт, босс любит сжатые и точные формулировки. Ты где?

– Дома, но через десять минут буду выходить.

– Тогда и я через… – Ани не договорила.

В кабинете погас свет. И не только погас свет, но и отключилось всё электронное оборудование, в том числе компьютер.

Сначала Ани решила, что начались какие-то ремонтные работы на уровне и через несколько секунд аппаратура заработает вновь.

Но секунды неумолимо таяли, а ничего не происходило. Никто не звонил, не объяснял, что происходит, никто не интересовался, есть ли кто в помещениях секретариата, и Ани внезапно поняла, что электронику уровня отрубило не случайно. Да и если бы кто-то планировал профилактические работы в секторе, её бы предупредили.

Ани включила коммуникатор, набрала номер службы обеспечения секретариата.

Никто не ответил.

На душе стало тревожно. На её памяти такого в здании Правительства не случалось никогда, чтобы автоматика перестала выполнять свои функции, в том числе – по аварийному протоколу.

Попробовала включить менар.

Но и мыслерация, запрятанная под волосами, ответила глухой тишиной, будто у неё сел аккумулятор (чего не могло быть в принципе) либо весь верхний сектор здания был накрыт колпаком подавления любых форматов связи.

Спину охватил озноб. Вернулись древние страхи, навещавшие её во времена противоборства с агентурой Знающих-Дорогу, в котором она участвовала и как сотрудник засекреченного подразделения контрразведки, и как эмиссар Межгалактической Комиссии (не по своей воле, но всё же). Не один раз