Тайны затерянных звезд. Том 3 - Антон Кун

а шахта магазина, тоже пластиковая, вообще разлетелась в крошево, когда я заблокировал ею удар. Оно и не удивительно — станнеры и не задумывались как серьёзное оружие, так, чисто полицейское, им положено быть максимально компактными и лёгкими, пусть даже в ущерб прочности и надёжности. Так что нет ничего, в общем-то, удивительного, что он прослужил мне так недолго. Хоть сколько-то прослужил — и уже хорошо.

Ни у кого из тех, кого я выключил по пути сюда, не нашлось никакого оружия, кроме ножей и палок. Тоже ничего странного, в общем-то — наверняка тут настоящее смертоносное оружие выдают только в комплекте с дыхательными масками, защищающими от субмиссиона. И только строго определённым людям, само собой.

Я отбросил станнер в угол, и туда же швырнул перевязь с дополнительными магазинами — толку от них теперь никакого, только лишний вес. Закончив с приготовлениями, я подошёл к двери, ведущей на улицу, и, осторожно приоткрыв её, выглянул наружу через щель.

Несмотря на то, что корабль увёл за собой основную массу болванчиков, а оставшиеся позже от моих рук легли отдохнуть на лестнице, возле дома тоже ещё оставались живые и здоровые жители Проксона в количестве трёх человек. Они всё ещё стояли, задрав головы, словно ждали, что я снова появлюсь на крыше.

Проскользнуть мимо них незамеченным не было никакой возможности — стоит мне выйти из подъезда, тут же окажусь в их боковом зрении. Конечно, можно было бы войти в одну из квартир и вылезти через окно, но это лишняя трата времени. Особенно при условии, что прямо сейчас эти трое смотрели на крышу, а не на дверь подъезда.

— Удачи, Стив! — подмигнул я ошалевшему Стиву, распахнул дверь и выскочил наружу, замахиваясь шокером.

Размашистый удар по шее одному, тычок в грудь второму — и сразу двое валятся на бетон, задеревеневшие от мощнейшей судороги, как манекены. Надеюсь, судороги не убьют их, не хотелось бы лишних жертв.

Третий шарахнулся в сторону, и отмахнулся — охренеть! — кистенём! Или чем-то вроде того. Какой-то камень на верёвке, маленький, но увесистый даже на вид, вон как воздух загудел, когда камень рядом с моей рожей пронёсся!

Я отскочил назад, уходя от удара, потом ещё раз, от второго, от третьего толком увернуться не смог — слишком уж непривычные траектории были у этого оружия, — и закрылся согнутой рукой.

Камень вместо головы ударил в плечо, там что-то нехорошо хрустнуло, но, раньше, чем накатила боль, я поймал момент нового замаха и коротким тычком всадил наконечник шокера в грудь болванчика. Треснул разряд, житель вытянулся в струнку и упал к своим подельникам, образовав кривоватый штабель.

Я глубоко выдохнул, прибивая боль, и осторожно пошевелил рукой. Перелома не было, по крайней мере, полного — возможно, трещина. Рука двигалась, хоть и скованно, и в полной мере полагаться на неё явно не стоило.

Что ж, хорошо, что я взял всего один шокер с собой, а не два. А то второй пришлось бы сейчас бросить, как и станнер.

Пока привыкал к пульсирующей в руке боли, огляделся, соображая, в какую сторону идти. Отсюда, с высоты земли, не было видно даже крыш дворца Мартинеса, а азимут после свалки в доме я сохранял в голове весьма примерно.

И тут моих ушей коснулся неприятный звук. Знакомый — и именно поэтому неприятный.

Потому что прямо сейчас я не видел на улице ни единого транспортного средства. А это может означать только одно — простым жителям они не положены, а положены лишь только тем, кому также положены дыхательные маски и оружие.

А значит, вой двигателей приближающегося гравикара не сулит мне ничего хорошего…

Я повернул голову в сторону звука и губы сами собой сложились в тихое ругательство, столь любимое Кори:

— Шрап…

Гравикар действительно приближался, и приближался быстро. И что хуже всего — приближался прямо ко мне. Пока что меня с него не видно, я для них лишь крошечная недвижимая точка, потому что он и сам для меня — крошечная точка, но через тридцать секунд он уже будет тут. И бежать некуда, даже обратно в подъезд не получится — уж движение-то они точно заметят, даже если это будет движение всего лишь одной крошечной точки.

Я перевёл взгляд на кривой штабель тел под ногами и в голове тут же родилась идея. Я быстро присел, сорвал с лица дыхательную маску, и завалился спиной на отключённых болванчиков, постаравшись придать телу максимально естественное положение. Повреждённую руку положил на живот, чтобы её было хорошо видно, а вторую, с зажатым в ней шокером — вдоль ноги, скрывая от взгляда.

Если повезёт, все эти предосторожности будут лишними, и они просто проедут мимо.

Не повезло. Опять не повезло.

Гул гравикара приблизился и резко сменил тональность — водитель сбросил скорость. Я лежал, не поворачивая головы, чтобы не привлекать к себе внимания, и приходилось ориентироваться только на слух, но то, что я слышал, мне определённо не нравилось.

Гравикар подкрался совсем близком — буквально пять метров разделяли нас, — и тихий гул двигателей смолк окончательно. Значит, остановились и сели на грунт.

— Этот дом, что ли⁈ — раздалось от машины.

Голос был приглушён маской, что только подтвердило мои подозрения.

— Кажется, да! Смотри, тут и тела лежат какие-то! Точно этот!

Этот тоже в маске.

— Тогда высаживаемся! Прочесать тут всё! Ты — проверь тела! Мёртвые, живые — узнай!

— Есть проверить тела!

Следом за разговорами послышались глухие удары ног о бетон — прибывшие солдаты Мартинеса высаживались из гравикара. Пять человек, прыгают с высоты примерно пояса, значит, гравик не обычный гражданский, а что-то вроде пикапа… Шрап, если бы я мог повернуть голову и рассмотреть их, было бы намного проще. Но тогда и они бы могли рассмотреть, что мои зрачки постоянно двигаются, следя за всем происходящим. Не говоря уже о том, что мне, как ни крути, а нужно моргать, что тоже выдало бы меня с головой.

Судя по шагам, солдаты разошлись по округе, и только один из них направился в мою сторону — тот, кого отрядили проверить тела.

Шаги приближались и приближались, и, когда до противника оставалось два метра, я медленно вдохнул, задержал дыхание, открыл глаза и постарался придать им самый стеклянный вид, на какой только был способен.

Получилось или нет — сейчас и узнаем…

Противник, появившийся в поле моего зрения, ничем не отличался от тех, которых мы положили возле корабля.