Медный всадник - Мария Хомутовская

Я чуть глаза не закатила, но всё же объяснила:

– Степан не мог выбрать, какую часть воспоминания мне показать. Если я не увидела, что было до, значит, это несущественно. Яркие воспоминания проявляются чаще других.

Дима глянул на меня с интересом, но от немедленного допроса об особенностях работы провидцев меня спас молчавший до того Костя, которого держала на руках Катя:

– Я думаю, что в этом случае мы должны доверять Полине. Она единственная, кому Стёпа не может ничего внушить. И пусть она проверит его алиби. Мне не нравится этот тип, но не похоже, что он убийца.

* * *

За окном забрезжил рассвет, а для меня эта проклятая ночь и не думала кончаться. Я устало подпёрла рукой голову, примостившись с краю дивана. Я уже просмотрела воспоминания Стёпы о ночи убийства Алисы и могла поклясться, что он её не убивал. Но Дима, поглядывая на Катю, предлагал всё равно сдать его полиции. Катя и Паша неожиданно объединились и предлагали сделать Степана нашим союзником. А Костя преспокойно спал на упавшей на пол диванной подушке в самый разгар спора.

– Моя квартира! – наконец отрезал Паша.

Кажется, я прослушала часть разговора, потому что не поняла, о чём речь.

Дима раздражённо пожевал губами. Его светлые волосы были взъерошены, и даже фиолетовые глаза как будто потеряли яркость. Видно, и его уже достала эта бесконечная ночь.

– Ладно! Если вы так верите ему, то пусть живёт. Но три дня, не больше!

Паша кивнул, потом взглянул на меня:

– Ты же не против?

– Ты это о чём? – насторожилась я.

– Заснула что ли? – беззлобно усмехнулся он. – Мы решили, что Стёпа пока поживёт в моей квартире. А это значит, что я в ближайшие три дня поживу у тебя.

Я расплылась в идиотской улыбке. Три дня, как же! Да он у меня и так почти живёт.

– Конечно, милый. Я буду только рада!

Паша недоверчиво покосился.

– Милый? Так, Поле надо поспать. Сворачиваемся.

И с шуточками и поддёвками члены Ордена, а с ними и Степан покинули мою квартиру.

Глава 16

Кто его посадит, он же памятник

Из приоткрытой форточки доносился весёлый щебет птиц и шум дороги. Я нехотя разлепила веки. Голова была будто набита ватой, и я села, массируя виски. Постепенно вспомнились ночные события. Я огляделась: Паши рядом не было, но на тумбочке лежала его голубая толстовка. Тогда я встала и направилась в ванную.

Приведя себя в порядок, я накинула халат и вошла в кухню. Паша сидел за столом и попивал чай с бутербродами.

– Привет, соседка! – улыбнулся он.

Я нервно улыбнулась, осознавая, что сбылись мамины слова и теперь мы точно соседи, и тоже достала кружку.

– Чего кофе не заварил?

– Кажется, ночью я перебрал с кофе. Уже смотреть на него не могу.

Я водрузила турку на плиту, продолжая расспросы:

– Когда ты вернулся? Я помню только, что вы поехали отвозить Стёпу к тебе.

– Ну да. Я собрал только максимально необходимые вещи и приехал обратно.

Он махнул рукой в сторону коридора. У противоположной стены примостилась чёрная спортивная сумка, похожая на огромную колбасу.

Я хотела спросить, как в неё влезла вся шикарная Пашина библиотека, но тут у него зазвонил телефон. После однообразных «угу» и «ага» он нажал на «отбой» и сказал мне:

– Через час надо ехать в центр расколдовывать Всадника.

– Что, прям с утра?

– Относительно.

Только тут я соизволила взглянуть на часы. Полдень. Н-да.

– Ладно, поняла, – вздохнула я, не горя желанием вообще куда-то тащиться.

К тому же во мне укоренялось подозрение, что и сегодняшней ночью нам предстоит ловить маньяка на набережной и выспаться снова не удастся.

– Если хочешь, оставайся. Мы справимся и без тебя, – предложил Паша.

– Ну уж нет! – проворчала я, насыпая кофе. – Раз уж я терплю недосып ради этого дела, то должна узнать и чем оно закончится!

* * *

– Вы хоть понимаете, насколько это унизительно? – поинтересовалась высокая дама с пышной грудью в простых синих брюках и дутой куртке в цветочек, шагающая рядом с нами через сквер. Короткая седая стрижка у нее топорщилась в разные стороны. И в целом дама напоминала Альберту, только кроссовки на ней были размера этак сорок пятого, выдавая обман. Но мы надеялись, что никто не станет слишком уж приглядываться.

Дима ехидно покосился на неё, а потом – на Катю. У меня было впечатление, что он доволен своей идеей больше всех.

– Я считаю, что барьер невидимости вполне подошёл бы для маскировки! – не унималась «бабуля» голосом Степана. – Или хотя бы маска! Я не эксперт, конечно, но сумел бы сделать что-то приличное.

Под «маской» он имел в виду изменение внешности с помощью магии. Целители-косметологи вполне могут проделывать разные фокусы с внешностью: изменить длину волос, убрать морщины, уменьшить нос. Хотя в данном случае актуально было бы все сделать наоборот: добавить морщин, седины в волосы и превратить идеально ровный Степанов нос в крупную картошку. Конечно, все эти эффекты временные, как макияж на вечер. Настоящие пластические операции делают маг-хирурги. Нам же ни один магический вариант не подходил. Любая магия, тем более маскировочная, сразу привлекла бы к нам внимание полиции, которая сейчас прочёсывает центр в поисках вандала, заколдовавшего колонну Исаакия.

– Полиция знает, что маньяк использует щит невидимости. Знает о твоём целительском даре. Именно человека, использующего подобные приёмы, они ищут. Это был бы слишком большой риск, – вставил Паша.

Степан промолчал, а Дима не удержался:

– С тех пор как дядя Стёпа стал тётей Глашей, он слишком много ворчит!

Ответный взгляд Степана наверняка внушал Диме самоубиться, и только очки спасли Магистра от печального конца.

– Уже недалеко, – попыталась я разрядить обстановку.

Действительно, впереди показалась макушка Петра. Вскоре он предстал перед нами целиком, выделяясь тёмным пятном на фоне ярко-голубого неба. Первый российский император преспокойно восседал на коне, застывшем в своей вздыбленной позе.

Наша компания остановилась рядом с ним. Мы огляделись по сторонам. Сегодня была суббота, так что прохожих вокруг хватало. Со стороны набережной к памятнику подходила экскурсионная группа, и до нас донёсся хорошо поставленный голос гида:

– Мало кто знает, что на самом деле памятник Петру Первому отлит не из меди, а из бронзы. Но в XVIII веке в России все сплавы, где использовалась медь, называли медными. А бронза – это сплав меди и олова. В зависимости от пропорций были: колокольная медь, пушечная медь, церковная медь и прочие. Само же название