Пути Дивнозёрья - Алан Григорьев

– А ты не жалеешь, что выбрал такой путь? – тихо спросила Огнеслава.

– Может быть. Немного. Но я знаю, что поступил правильно.

– Значит, не отступился бы, если бы тебе дали шанс всё исправить?

– Ни за что! – с жаром воскликнул Кладенец.

– Что ж, тогда решено. – И прежде, чем кто-либо успел понять, к чему были все эти расспросы, Огнеслава уже оказалась у валуна и положила ладони на камень. – Я сделала много ошибок, но теперь хочу искупить их. Пускай же моя жизнь станет залогом справедливой мести. Я хочу остановить Птицу-войну любой ценой.

Миг – и её фигуру окутало призрачное пламя.

Яромир крикнул:

– Огнеслава, не смей!

Но было поздно. Силуэт целительницы уже стал прозрачным, а потом и вовсе рассыпался разноцветными искрами, словно новогодний фейерверк. Тайка моргнула, а когда снова открыла глаза, на камне лежала стрела с оперением из рыжих перьев, схожих по цвету с волосами Огнеславы.

– Но… как же?.. – Тайка чуть не плакала. – Неужели нельзя было как-то иначе?

– Другого способа нет. И это было её решение. Не противься, – мягко и как будто сочувственно сказал Змиулан.

– Сперва Весьмир отдал за нас жизнь. Теперь Огнеслава. Я так не могу…

Непрошеные слёзы всё-таки покатились из глаз.

– Будь стойкой, ведьма. И прими великий дар своей подруги.

– Да она мне даже подругой не была. Не успела ею стать. Мы с ней враждовали… Ну, по большей части. Я только теперь поняла, что мы могли бы стать друзьями.

– Она не умерла, – напомнил Кладенец.

– Да, но… – У Тайки закончились доводы, и она сглотнула слёзы. – Ладно. Сделанного не вернёшь. Я приложу все усилия, чтобы её жертва не оказалась напрасной.

Она подошла к камню и взяла стрелу. Древко оказалось тёплым, словно нагретым солнцем.

– Нам понадобится не только стрела, но и лук, – заметила Радмила. – И я готова стать им.

Яромир резко обернулся к сестре:

– Что-о?! И слышать не хочу! Уж лучше я сам.

– Нет, родной. Твоё время ещё не пришло – уж поверь чародейке, которая посильнее тебя будет.

– Но я не хочу потерять ещё и тебя!

На скулах дивьего воина заходили желваки. Тайке показалось, что и он сейчас расплачется.

– Не потер-ряешь, – подал голос Вертопляс. – Это я тебе как вещун говор-рю. Её существование станет др-ругим, но это не будет смер-ртью. Я же не умер-р, когда в пр-рошлый р-раз пытался остановить птицу-войну. И Зоран не умер-р.

– Но вы едва помните себя.

– Главное, чтобы др-ругие помнили.

Радмила шагнула вперёд, взяла руки Тайки и Яромира, а потом соединила их.

– Послушайте. Вы должны быть вместе, потому что любите друг друга. Помните поверье: Птицу-войну может победить только любовь.

– А как же чистое сердце? – Тайка слегка покраснела.

– В мире нет ничего чище истинно любящего сердца. Я знаю. Я ведь тоже любила. И продолжаю любить. Но этих чувств не хватило, чтобы удержать Лиса от глупых поступков. А знаете почему? В моей душе всегда был червячок сомнений. Правильно ли я поступила, что пошла на поводу у собственных желаний? Я храбрилась, делала вид, что мне всё равно, но с тех пор, как я сбежала вместе с Лисом, в моей жизни не было ни дня, когда я не винила бы себя за предательство.

– Но я простил тебя! – Яромир почти кричал. – И Радосвет тоже!

– Боюсь, этого недостаточно: ведь я сама себя не простила. Позволь мне поступить правильно, братец. Только так я перестану мучиться.

– А что мы скажем Лису, когда вернёмся? Ему будет очень больно.

Тайка надеялась, что это напоминание сможет отрезвить Радмилу, однако та покачала головой:

– С самых первых мгновений нашей встречи мы с ним причинили друг другу немало боли. Наверное, всё могло бы быть иначе, если бы мы встретились в иное время, при других обстоятельствах… Но, видно, не судьба. Поймите: то, что я собираюсь сделать, – это и ради него тоже. Иначе он умрёт до окончания луны. Только уничтожив первопричину всех кровопролитий, я смогу ему помочь. После того как всё закончится, отдайте лук Лису.

Улыбнувшись, она простёрла руки к камню. Яромир бросился вперёд и схватил сестру за рукав, но в его пальцах остался лишь обрывок расшитой голубой ткани. Радмила уже рассыпалась искрами, а на камне появился лук из светлого дерева с медными навершиями.

В тот же миг Кладенец-Зоран стал мечом – кажется, ему всё сложнее становилось поддерживать человеческую форму.

Яромир приложил обрывок платья сестры к лицу. Его плечи вздрогнули раз-другой. Но вскоре дивий воин взял себя в руки. Когда он снова поднял голову, Тайка поразилась: её возлюбленный будто окаменел.

– Ты этого добивался, змей проклятый?! Признайся, что нарочно завёл нас сюда!

– В тебе говорит горе. И мне знакомо это чувство. Поэтому я не стану…

– Я вызываю тебя на бой! – яростно выкрикнул Яромир Змиулану в лицо.

Горыныч оскалился, показав острые клыки:

– Да будет так, я принимаю вызов. После стольких лет заточения мне даже хочется размять кости. Но всё же спешу напомнить, что, пока мы тут препираемся, в реальном мире идёт война и гибнут твои друзья. К тому же в Царстве Снов ты всё равно не сможешь меня убить, а тебе, я вижу, именно этого хочется. Или это воля Кладенца? Вас сложновато отличить сейчас.

– Змиулан пр-рав! – Вертопляс, налетев, больно клюнул Яромира в ухо, чтобы тот одумался. – Спер-рва нужно найти Птицу-войну и застр-релить её. Я вспомнил, где находится её клеть. Идёмте скор-рее!

Тайка взяла в одну руку волшебный лук, в другую – ладонь Яромира, и дивий воин послушно побрёл за ней, спотыкаясь о коряги. Змиулан шёл позади, стараясь держаться подальше от Кладенца и его владельца. Вертопляс и Пушок устремились вперёд, указывая дорогу.

Совсем скоро раздался ликующий голос коловерши:

– Я вижу клетку! Берегись, мерзкая птичка, мы пришли!

И тут же донёсся отчаянный крик Вертопляса:

– Пр-роклятье!

– Что там? – Тайка судорожно сжала лук.

Неужели нужно стрелять прямо сейчас? Но она не готова. Разве можно быть готовой к решающей битве?

– Сама посмотр-ри! – Вещун с досадой щёлкнул клювом.

Туман перед глазами наконец рассеялся, и Тайка ахнула: разломанные прутья торчали в разные стороны, дверца болталась на одной петле. Клетка была пуста.

Глава двадцатая

Непройденное испытание

– Где же она? – Яромир заозирался по сторонам, словно надеялся увидеть птицу-войну на ближайшей ветке. Потом его мрачный взгляд упёрся в Змиулана. – Это всё твоих рук дело. Признавайся, ты нас