Далекие журавли - Доминик Иосифович Гольман

— Вот увидишь, мы выиграем спор, — говорит Лена. — Если, конечно, нам никто не помешает…

— И мы сами не заблудимся.

— Не будь трусихой. Анечка! Все обдумано. Смотри… — Лена достает из своей корзины две восковые свечи и моток шерстяной пряжи. — Лили будет стоять у входа. Поняла?

«Ах, вон почему она взяла меня с собой, — догадывается Лили. — Ловко придумала! Я буду торчать у входа, а они уйдут в пещеры…»

Еще один поворот, и цель достигнута. Мрачные скалы в два ряда напоминают опустошенную пожаром деревню или серые застывшие руины древней крепости. Сверху скалы сплошь в кругловатых черных зазубринах, похожих на бойницы. Некоторые каменные глыбы напоминают присевших на задние лапы зверей с громадными, алчно разинутыми пастями — входы в пещеры. Кажется, они терпеливо подстерегают случайную, неосторожную добычу, чтобы тут же со скрежетом стиснуть чудовищные челюсти.

— Что это… там? — шепотом спрашивает Аня.

— Где?.. Опять со страху мурашки по спине бегают, да? Смотри: гусиной кожей покрылась. Эх ты, зайчишка-трусишка! А-у!.. Ау-у-у-у-у!.. — взрывает тишину неожиданно громкий голос Лены.

— У-у-у-у-у… — многоголосо и зычно грохочет, ухает, стонет одновременно из всех пещер.

Лили дрожит от страха. Аня судорожно хватает Лену за руку, и та, словно в испуге, застывает. Но уже через мгновение она смеется:

— Вот это эхо! Тут поневоле ужаснешься! Испугала я вас? Но кто знал, что оно здесь такое раскатистое, будто у него «тысяча ладов»? Ну, что, отдохнем немножко?..

Вдруг Лили замечает змею. Она, свернувшись, лежит неподалеку под кустом полыни и греется на солнце. Змея настороженно поднимает голову и пристально смотрит маленькими, как две точки, глазками на неожиданных пришельцев. От страха Лили не может даже вскрикнуть и молча тычет пальчиком в сторону змеи. Аня тотчас хватает камень, но у змеи, видимо, нет желания с нею связываться. Она проворно исчезает.

— Я слышала, змеи только тогда набрасываются, когда вынуждены защищаться. Госпоже Серой Шкуре сейчас не до нас. Послеобеденный сон для нее важней, — шутит Аня. Невероятно, но она совершенно не боится змей.

Немного отдохнув, девочки начинают быстро собирать в корзины «яйцекраску». Лили опускается на корточки перед раковиной улитки и, затаив дыхание, терпеливо ждет. Наконец улитка робко выползает из своего домика. Сначала она выпускает рожки-щупальца, чутко водит ими налево-направо. Потом, осмелев, выталкивает половину туловища и подтягивается, волоча за собой свое жилище — башенку — медленно, осторожно.

— Что ты там опять нашла? Иди-ка скорее сюда! — слышит Лили голос сестры.

Две подруги стоят у входа в пещеру. Предприимчивая Лена в чем-то горячо убеждает нерешительную Аню.

— Да пойми ты, ни опасности, ни риска нет. Фридель Зенгер хвастался, будто он не раз там бывал. Только в трех пещерах совсем темно. А в «Круглый зал» свет проникает сверху…

— И я пойду с вами, — просит Лили.

— Нет, сестренка, ты останешься у входа. Если мы заблудимся, кто нас спасать будет? Поняла? Ты крикнешь, и мы выйдем на твой голос.

— Значит, я буду вас спасать? — оживляется Лили. Такая роль ее устраивает.

Пещера зияет огромной пастью: стены сплошь в копоти. Посередине лежат обуглившиеся головешки — следы костра.

— Ну, конечно, это цыгане жарили здесь ежей, — замечает Лена.

— А может, здесь обитали первобытные люди… Вера Францевна рассказывала, что…

— Лили! Ты же должна стоять у входа. Ну, ладно, если не трусишь, можешь подождать нас здесь.

Лена привязывает к камню конец шерстяной нитки, передает моток Ане и зажигает свечку.

— Лили, не бойся… Мы вернемся быстро.

Подружки мгновенно исчезают в затхлой тьме. До Лили доносятся их удаляющиеся голоса. Она проверяет, крепко ли привязана пряжа… Вокруг стоит тревожная тишина… От одиночества и жалости к себе Лили готова разреветься. Скорей, скорей отсюда на свет, на свободу. Она пугливо озирается и… видит в углублении над входом нахохлившуюся большую серую птицу, которая недобрыми желтыми глазами в упор разглядывает ее. Липкий страх сковывает Лили.

Фридель Зенгер и его друг Вальтер Вайс неспроста назвали вторую пещеру треугольной. Она действительно напоминает треугольник с широкой расщелиной в передней вершине. Посветив в черный проем, Лена, к своему удивлению, видит каменные ступени. На мгновение она задумывается.

— Ну, что ж… Двинулись.

Пять крутых ступенек ведут вниз. Стены здесь сплошь из серого камня.

— Глянь-ка! Фридель на этот раз не обманывал. — Аня показывает на правую стенку.

Безвестный художник на века запечатлел на стене пещеры свое творение.

— Это «Пещера всадника», — говорит Лена. — Конь белый, всадник черный… Может, это Алим на своем разбойничьем коне?

— Может быть… Только смотри, Лена, клубок уже совсем маленький стал. Пойдем назад.

— Ты что, про спор наш забыла? Мы должны достать патронную гильзу. А они только в «Круглом зале».

Из «Пещеры всадника» три входа ведут по разным направлениям. Какой из них главный, настоящий? Подружки направляются в ближайший вход. Но, сделав несколько шагов, замечают, что проход становится все уже. Они возвращаются назад. Лена, приподняв свечу, заглядывает во второй вход. Он завален. Значит, остается единственный — третий.

Несколько робких шагов, поворот и…

— Ага! Вот он!

Тугой сноп тонких лучей косо струится с потолка пещеры. Под этим потолочным окошечком в кучу сложены камни. Рядом валяются патронные гильзы. Наверное, здесь прятались и отсюда отстреливались тогда белобандиты…

— Лена, там что-то… лежит, — шепчет Аня.

На подстилке — из свежей травы! — расстелен полушубок. В изголовье вместо подушки — узелок…

Лена поднимает выше свечу и испуганно отшатывается. Полушубок этот ей знаком.

— Это… это же полушубок толстопузого! — удивляется Аня.

— И трава свежая… Наверное, он и сам где-то поблизости, — шепчет дрожащим голосом Лена. — Ой, смотри, под узлом и ружье запрятано! Значит, сюда он его притащил еще до ареста.

— Тш-ш-ш, — еле дышит Аня. — Чьи-то голоса и шаги.

Лена резко оборачивается, и свеча в ее руках гаснет.

Затхлый сумрак и парализующий страх захлестывают подружек.

Птица будто замерла, даже не шевельнется.

«Наверное, это сова, — немного успокаивается Лили. — Вера Францевна говорила, что совы днем совсем не видят. А ведь здесь светло».

Лили вспоминает про свою обязанность и изо всех сил кричит в черный зев пещеры:

— Зде-е-е-есь я-а-а, зде-е-е-есь!

— Е-е-е-е… — передразнивает ее эхо.

Лили начинает всхлипывать. Сколько уже прошло времени? Полчаса? Или уже целый час? Где же они пропадают? Может, заблудились? Может, их уже нет в живых? Как быть, если они не вернутся скоро? Сбегать в деревню, позвать на помощь? Но… до деревни далеко. Лили опять, надрываясь, кричит во мрак пещеры, не обращая внимания на глупое эхо. Забыла даже про сову.

— Ле-е-на-а! Ле-е-е-на-а! Ле-е-е-на-а-а-а!..

— А-а-а… а-а-а… а-а-а-а…

Лили выскакивает из