Кречетов, ты не наследник! Том 4 - Тимофей Тайецкий

Зверь рычит. Жуки ползут прямо по лицу. Кусаю одного — теряю вторую половину зуба. Да что за дерьмо!

— Эй, ты, волосатое чудище! — прохрипел я, пытаясь достать кинжал. Меня всё ещё тащило в сторону пещеры. Прошёл уже черт знает сколько. У зверя клыки длинные, как ножи. Один прямо через ботинок и ногу прошёл. Боль обжигает, но я всё равно дергаюсь и ору, как ненормальный.

В какой-то момент моя левая рука повисла бесполезно, но я смог её подхватить и использовать как рычаг. Боль пронзила меня, чуть не выворачивая наизнанку, но это меня только разозлило.

Я поднялся на локтях, схватился за хвост твари и со всей силы рубанул по нему ножом. Кусок хвоста — больше метра — отлетел. Зверь заревел так, что в пещере отозвалось эхо, и, не дождавшись следующего рывка, я сорвался с него вместе с ботинком.

Но, кажется, вместе с частью пальца.

— А-а-арргх! — заорал я, чувствуя, как палец исчезает вместе с его куском. Зверюга отшвырнула меня, а я катился по земле, как мешок с костями. Вон оно — свет попал на глаза льва, огромного, с клыками, как мои кинжалы.

Твою мать, эта тварь размером с лошадь.

Степная, но всё-таки лошадь…

— Вы что, издеваетесь надо мной⁈ — я взревел, чувствуя, как кровь заполнила рот, а взгляд стал диким.

От боли я уже не чувствовал ничего. Передо мной кружил лев, оглядывая меня хищным взглядом. Огромная пещера давила своей темнотой, а я не имел ни малейшего представления, где нахожусь.

— Отойди, ублюдок! — прохрипел я, пытаясь встать, но правую ногу уже не чувствовал. Чертыхнувшись, стиснул зубы и всё равно поднялся, не сводя глаз с этого громадного зверя. Я вытащил меч — лезвие завыло, едва коснувшись воздуха, поглощая свет и испуская слабое, мрачное свечение.

Лев издал глухой звук, от которого стены пещеры задрожали. И вдруг — ещё три пары глаз появились в темноте. Похоже, это был сигнал для вечеринки. Они собрались ужинать мной.

Меч, словно издеваясь, захихикал.

Быть съеденным заживо в пещере под каким-то древним храмом? Нет, спасибо. Тут когда-то рабов держали, а теперь — львов. Возможно, это логово принадлежит какой-то безумной богине с армией жрецов-каннибалов. Ну уж нет.

Львица бросилась на меня, взмахнув лапой, но я едва успел увернуться, разрубив лапу пополам. Она заковыляла в сторону, ревя от боли, а мелкий её отпрыск, не будь дурак, прыгнул мне на спину. Острейшие зубы пробили броню, пронзив кожу. Схватив его за нос, я нащупал глаз, а затем, не особо раздумывая, выдрал его с корнем. Лев взвыл и отпустил меня, ослепленный, а в этот момент другой попытался схватить меня за ногу. Я ударил его коленом в голову — череп оказался твердым, как камень. Он рухнул, а я вонзил меч прямо в его живот. Тёмная кровь брызнула мне на сапоги.

Меч вышел из тела со звуком, будто насмешливо шипел. Но времени смеяться не было — мать-львица снова прыгнула на меня, и я едва успел полоснуть её по морде, срезав ухо. Она оторвала его вместе с кожей, обошла меня, прихрамывая, а я попятился назад, споткнувшись о третьего льва. Он попытался подло перегрызть мою ногу, и я чуть не упал. Пнул его изо всех сил, угодив прямо между задних лап.

Мать льва зарычала, но теперь уже не так уверенно. Она была ранена, но я — ещё больше. Я держался на чистом адреналине и ярости. Хотя, если честно, ярости было больше.

Я едва доковылял до стены. Младший лев больше не представлял угрозы, слепой, а старшая всё ещё злобно смотрела на меня.

— Ты всё потеряешь, — выдавил я, злобно таращась на неё.

Львица рыкнула в ответ. Я включил фонарик, пытаясь найти свой кинжал. Одноглазый юнец хныкал, а я заметил кинжал в метре от себя.

— Иди сюда, — пробормотал я, поднимая почерневшую от магии руку. Кинжал появился в моей руке, будто призванный инстинктом. Я не разбирался в магии, но знал одно — этот кинжал требует плату.

Львица снова зарычала и сделала ложный выпад, а затем прыгнула на меня, пасть широко раскрыта, клыки сверкнули в свете, который исходил от моего светового камня. Я метнул кинжал прямо в её пасть.

Львица рухнула на землю, бездыханная. Кинжал вонзился львице прямо в череп, и я, пошатываясь, упал, наткнувшись на стену.

В следующий момент всё потемнело.

* * *

О боже, какая боль!

Я открыл глаза, и мягкий свет от камня света замутил мне зрение. Попытался встать, но левая рука превратилась в обугленное дерево. Кашляя и содрогаясь от боли, которая била по всему телу, я кое-как встал на ноги. Волочась и оставляя кровавый след за собой, подошёл к умирающей львице. Её мозг был повреждён, и внушительная хищница была наполовину парализована.

— Убей их всех, — прошипел кинжал. Его голос был настолько зловещим, что я даже не сомневался, что он несёт чистое зло.

Чёрт возьми, что ведьма сделала с этим оружием? Где она вообще его нашла?

Я уставился в глаза раненого зверя. Львица тяжело дышала, слабо шевеля когтями.

— Я слышу, как ты воешь, — пробормотал я, скрипя зубами. Изо рта текла кровь, вкус пепла и железа расползался по губам. — И теперь тебе конец.

Я поморщился, поднял свой клинок и прицелился между рёбер львицы. Всей своей тяжестью надавил, пробив её кожу и плоть, пока не нашёл сердце.

Я медленно побрёл дальше, моя тень расползалась по пещере. Подошёл к одноглазому молодому льву — он был размером с большую собаку. Лев зарычал и попятился, но я последовал за ним.

— Убей, — кинжал не унимался.

Я остановился у трещины, из которой дул холодный ветер. Пещера пересекалась с другим логовом и, похоже, вела наружу. Но почему-то я замер на месте. Это длилось недолго. Я снова использовал меч. Когда закончил, еле держался на ногах, истощённый и потеряв много крови. Маленький чёрный львёнок, спрятавшийся в трещине, вылез, пока я прислонялся к стене, чтобы передохнуть.

— Или умри, — прошипел кинжал.

— Ах, — устало подумал я. — Вот почему…

Я бы сделал то же самое.

Львёнок жалобно заскулил. Жёлтые