Г.Р.О.М. 3 - Никита Киров

Улыбающаяся официантка Ксения принесла нам пива в высоких запотевших бокалах, а на большой тарелке лежали порезанные куски ржаного батона, покрытые разными начинками, от икры до паштетов, всё это приятно пахло.

Официантка отошла, мы поулыбались ей, а после снова уставились на Татарина зверскими взглядами. Тот поёжился.

— Тебе же выгодно будет, — продолжил я. — Он будет проигрываться, всё подряд ставить. Половину бабла себе заберёшь, а поставит он много. Может, даже свой «Мерс» продует. У вас же там есть барыга, который покупает тачки по дешёвке.

— Мерс? — Татарин выпучил глаза. — Так это…

— Погоди, — я снова усадил его на стул, а то вскочил. — Ты о деньгах думай… и о том, что закопано за литейным цехом разорённого Машзавода.

Он замер, будто его парализовало, только рот открывался, как у выброшенной на берег рыбы. Побледнел он так, будто сейчас вот-вот упадёт в обморок, но удержался.

— Договорились? — я похлопал его по плечу. — Я тебя сегодня проинструктирую, ты нам поможешь, а тебе от этого даже кое-что от этого перепадёт. Главное — помалкивай, зато если будешь паинькой, то успеешь перезакопать свой клад, чтобы никто не нашёл… Что решил, Татарин?

— «Шанс» всегда работает честно, — он сглотнул и вытер вспотевший лоб рукавом. — Бывает, что кто-то проигрался, но потом отыгрывается. Редко, но бывает. Правда, камеры же там смотрят за всем…

— Ну, разве ты это не проконтролируешь? Давай, всё в твоих руках.

— Всё будет как надо, — наконец сказал Татарин.

Он вздохнул и на ослабевших ногах пошёл от нас подальше.

— А что там закопано? — спросил Денис, с удивлением глядя на него.

— Не что, а кто. Брат его, который в федеральном розыске, все думают, что он в Грецию сбежал, а он в родном городе мёртвый лежит. Не поделили с ним что-то по пьянке, он его по черепушке ударил молотком и убил, ещё в 95-м. И самый прикол — брат-то у него из золотореченских был. Тут и менты за такое искать будут, и братки не пожалеют, когда узнают. Так что молчать будет.

— А откуда ты знаешь?

— То есть, остальное из того, что я знаю, тебя не удивляет? — я рассмеялся.

— Да всё ещё охреневаю! — признался он. — Это сколько же ты данных перелопатил, Батя?

— Много…

Помню, как мы нашли один скелет, идентифицировали по зубам и травмам (он отморозил половину пальцев на ногах ещё в детстве), вызвали на допрос его брата Татарина, как ближайшего родственника, и тот сразу во всём сознался. Вот только тело мы нашли на даче Татарина, а до этого оно лежало на территории Машзавода.

Но Татарин перепугался, когда у завода появился новый владелец. Подумал, что производство возобновится и его брата найдут, вот выкопал кости и перевёз их к себе на дачу. Там-то останки и нашли в 2005-м, совершенно случайно, когда работали по другому делу.

А лежали бы кости на старом месте, никто бы их и не нашёл. Завод ведь так и не запустили, из него вывезли ценное оборудование, потом вообще закрыли, а на его месте начали строить торговый центр. Всё разрушили, кроме старого литейного цеха, где труп и покоился.

Значит, перенесёт кости раньше, но в итоге всё равно попадётся. Неважно, мне он нужен для другого…

С местом засады вопрос решён, теперь надо заманить туда цель. По-прежнему выход на Веселовского был только через Иванова. Один раз полковник ФСБ передал Веселку про стрелку на территории заброшенного кафе. Там, формально, стрелка была, так что Веселовский поверить должен. Ну и надо обсудить, что с этими «рыбаками», которые пасли Некрасова, вопрос тоже серьёзный…

На работе Иванова не было, как и дома, но его сын, гонявший мяч во дворе, сказал, что у бати сильно заболел зуб, и он пошёл его выдирать. Похоже, крепко прижало, раз не смог терпеть и пришлось идти.

Учитывая, что получки у чекистов в это время совсем низкие, из-за чего они массово идут в налоговую полицию или в службы безопасности всяких банков, вряд ли Иванов отправится в дорогую частную клинику, у него нет денег на это.

Полноценного ведомственного госпиталя в городе так и не построили, есть только медсанчасть, но там нет ни одного стоматолога. Скорее всего, Иванов договорится и направится в областной военный госпиталь, не ехать же ему со своей проблемой в другой регион. В обычных больницах у стоматологов слишком большие очереди, а у военных работают хорошие зубодёры.

Вход в госпиталь не охраняли вообще, я спокойно прошёл внутрь, думая, что внешне он ничем не отличается от обычной больницы, разве что врачи любят поорать, а многие пациенты носят военную форму или одинаковые синие больничные пижамы. Многих из них заставляют убираться на территории — солдаты срочной службы же.

Бледного Иванова я встретил в стоматологическом отделении. Заметив меня, он тут же собрался и приосанился, стал сидеть с таким видом, будто зуб у него и не болит. Свою слабость при посторонних он точно не покажет. Хотя видно, как ему неуютно. Здесь и запах, которым всегда несёт рядом со стоматологическими кабинетами, и сводящий с ума жуткий визг свёрл, который раздавался из-за закрытой двери.

— Вот незадача, Валентин Сергеич, — сказал я, усаживаясь рядом. — Не повезло тебе, сочувствую.

— На работе говорят, — глухо проговорил полковник, — садани сто грамм — пройдёт. Да вот не помогает.

— Сто грамм, а не триста, или сколько ты там употребил. Но ничего, — я полез в карман пиджака, — сейчас в кресле стоматолога все боятся боли, а потом будут бояться цен. Держи, вот!

— Это что такое, Коршунов? — Иванов покрутил в руках кассету, но тут же догадался. — То, что было в ячейке?

— Перехватили то, что было, пока налётчик ехал из банка в другое место, — неопределённо сказал я. Детали ему знать не нужно.

— И это всё, что там было? — с сомнением спросил он. Если бы не зубная боль, он бы говорил наглее.

— Ещё бумаги, но у меня ксерокса нет, чтобы размножить, — усмехнулся я.

Про деньги не упомянул, и бухгалтерию ещё не всю изучили, вдруг, наткнусь на что-нибудь интересное. Пусть пока у меня полежат. Там и разгадка может быть на того, кто