Второй шанс для Элии - Марина Николаевна Александрова

Тоже мне, я ща как сниму куртку, посмотрим на тебя! Мне может в ней тоже неудобно, но это же не повод выкатывать всё чем богата под взгляды окружающих!

Сама толком не понимая отчего, но впервые я чувствовала себя неудобно от такого вида на противоположный пол. А взгляд то и дело цеплялся за его выпирающий кадык или виднеющиеся в вырезе рубахи ключицы. Ниже я старалась не смотреть, мысленно повесив для себя запрещающий знак.

Да, почему нельзя-то⁈

То и дело мысленно взбрыкивала я, но получала такое же категоричное мысленное «нельзя»!

— Серьёзно, блин, — прошипела я себе под нос и без предупреждения напала, надеясь застать противника врасплох.

Куда там! Казалось у Зейна в предках были призраки! Стоило показаться, что я вот-вот его достану, как он тут же уходил с траектории моего захвата. Это было всё равно как руками пытаться поймать воду. При этом он ни разу даже не попытался атаковать. Всего лишь уворачивался. Сколько это длилось, я даже представить не бралась, но в какой-то момент я так устала, что в очередной раз схватив пустоту, запуталась в собственных ногах и начала падать. Какого же было моё удивление, когда всего за несколько сантиметров до земли меня подхватили его сильные руки и легко поворачивая к себе лицом Зейн приподнял меня.

Что-то это мне уже напоминало, только наоборот. Теперь я была зажата в его руках, что невольно замерла, затаив дыхание, утопая в его невероятных демонических глазах.

— В порядке? — усмехнувшись, с легкой хрипотцой в голосе, спросил он.

Улыбнувшись, я подняла руку и потянулась к его лицу.

Будто завороженный Зейн смотрел за моими пальцами, когда рука оказалась на уровне его лба…

— Точно в цель, — фыркнула я и легонько стукнула его шуточным щелчком по лбу.

— Убит, — прошептал он.

Почему-то вдруг перестало быть смешно и между нами возникла странная, неловкая тишина, от которой у меня сбилось дыхание, и я вдруг поняла, что просто не могу перестать смотреть в его такие необыкновенные демонические глаза… удивительные… завораживающие…

— Ой, вы ещё занимаетесь? — голос Алисандры, которая должна была зайти за мной в конце занятия, показался совершенно лишним! Она будто вмешалась и испортила что-то очень важное.

— Уже закончили, — ответил Зейн, помогая мне обрести равновесие. — До завтра, — сказал он, поворачиваясь ко мне спиной и подходя к своим вещам.

Боже, сколько же мы тут занимались не пойми чем, раз занятие уже закончено?

Сбросив с себя весь этот странный настрой, от которого я испытывала непонятный трепет и неловкость, решила не думать, что всё это такое было! Пришло время темных дел, а оно не терпело расхлябанности!

Два часа я как дура носилась по залу, а мне ещё пол ночи тачки тягать! Куда это годится!

— Ну, ты идёшь, а то всё пропустишь, — капризно заныла Алисандра.

— О, можешь за это не переживать, — улыбнулась я несколько злобно, но от этого не менее широко, — всё успеем…

Надо отдать должное Алисандре, эта девка могла крутить великие дела. У неё было такое невинное выражение лица, когда она говорила о предстоящей ночи, что будь я просто Элией Изэр, которой положено было вырасти в графском замке в качестве никому не нужного заброшенного бастарда, то просто млела от того, что у меня появилась такая милая подруга. Слава всем богам, что я отбила голову в малолетстве и стала вменяемым человеком, которого проще убить, чем нае…обмануть, конечно же.

— Я слышала, что это просто событие века, потому всё приготовила в саду…

— А чего в саду? — немного разочаровано спросила я.

Да, блин, на хрена тогда я тачку эту тягала на второй этаж⁈ Могла бы прикопать поближе!

И, потом, как это трио собирается меня охмурять на свежем воздухе? Я же могу кричать, сопротивляться, да мало ли что может пойти не так… Вдруг свидетели какие пойдут, а тут трое недомерков под луной трясут своими бубенцами⁈ Что-то тут было не так, наверняка, что-то магическое в ход точно пойдёт несмотря на запрет.

— Отлично, тогда я зайду к себе, возьму кое-что, — улыбнулась я, как можно более наивно.

— Только недолго, — ответила Алисандра.

Проводив меня до комнаты, девушка пошла к себе. Внутри меня уже ждало моё ОПГ. Алисандра с этого дня исключалась из наших рядов.

— Готовы? — поинтересовалась я у двух мужчин, что точно нахохлившиеся воробьи, смотрели на меня сидя на кровати.

— Ты уверена? — всё же решил спросить Томас.

Парень был воспитан в тепле, любви и заботе родителей. Ему сложнее всего было осознать, что теперь мы сами по себе и никто за нас не вступится просто потому, что мы тут никому не нужны. Даже хуже, если в Тарволь мы были людьми среди людей, то тут мы были хуже тоцци — простых людей — мы отщепенцы — бесправные ничтожества.

— Абсолютно, — предельно серьёзно ответила я. — Если надо я спалю эту Башню к чертовой бабушке, но не одна падла…

— Элия! — возмутился опекун, а я обреченно прикрыла глаза.

Война с жаргоном казалась мне самой бесконечной и трудоемкой в мире!

— Короче, обижать я себя не позволю, — коротко обозначила я, боясь опять отстраниться от темы. — Пусть учатся сквозь боль и кровь, если им так больше нравится! Пусть считают меня конченым отморозком, мне всё равно, но то что задумали эти трое и чему потворствует Алисандра непростительно! Только представь на минутку, если бы на моём месте была милая девочка, воспитанная и беззащитная, чтобы они сделали с ней? Нет, Томас, мне их не жалко, и я не о чем не собираюсь жалеть, но у каждого из вас есть шанс отказаться! Кроме тебя, — ткнула я пальцем в Фирса, чтоб даже не думал, что вероятность есть. — Мы с тобой повязаны и даже если свинтишь, я тебя сдам если что, — обворожительно улыбнулась я.

— Никогда, — усмехнулся профессор. — Но тачку потащит Томас, я её еле доволок сюда. Кстати, твои игрушки, я принес…

На этих словах Фирс вытащил из кармана две подковы, которые были переделаны в кастеты и подарены мне Фирсом на моё пятнадцатилетие. Профессор сказал, что будет мне их выдавать в случае чего, а то если оставить у меня, то ползамка с просветами вместо зубов будет ходить. Ну, тут он был прав, конечно, что уж прибедняться!

— Мои малышки, — улыбнулась я, любовно поглаживая подарок опекуна.

На одном кастете было выгравировано «Э Л