Водитель голема - Константин Владимирович Денисов

Малыш робко выглянул из-за косяка, посмотрел на меня и чуточку поколебавшись, растопырил руки в стороны и, покачиваясь, большими и медленными шагами пошёл в нашу сторону.

— Ле-е-ем! — произнёс он.

Рита захлопала в ладоши!

— Молодец! Какой ты молодец! Очень похоже! — радостно сказала она.

— Если бы я не знал, что это голем, я бы подумал, что он показывает медведя, — сказал я.

— Медведя он никогда не видел, а голем видел. Что видел, то и показывает, не придирайся, — сказала Рита.

— Мы там устроили небольшую бойню… — начал я.

— Небольшую бойню? — Рита удивлённо вскинула брови, — очень странный речевой оборот!

— Возможно, но суть не в этом, — сказал я, — мы уничтожили банду, которая контролировала этот район, и освободили довольно много людей, которых те держали в плену. Они сейчас направляются в убежище, откуда мы пришли. Думаю, что ребёнка нужно отправить вместе с ними.

— Нет! — сказала Рита, и рукой притянула Лема к себе, а он обхватил её за ногу и крепко прижался к ней щекой.

— Стоп! — я потряс головой, — что значит, нет?

— Нет, это значит, нет! — решительно сказала Рита.

21. Неожиданный подарок

Сказать, что я был озадачен, это значит ничего не сказать. Пришлось взять паузу, чтобы обдумать случившееся.

— Рита, — наконец, собравшись с мыслями, начала я медленно, — я понимаю, что ты хочешь этому ребёнку добра. Только вот взять его с собой, это вовсе не добро! Мы постоянно подвергаемся опасности, и ребёнок, находясь с нами, тоже постоянно будет рисковать жизнью. Тем более что о нём нужно постоянно заботиться, ведь он же совершенно крохотный. Да, не грудничок, но до самостоятельности ему ещё очень далеко.

— Алик, ну ведь я же не дура! — сказала спокойно Рита.

— Стоп, я такого не говорил! — на всякий случай сразу уточнил я.

— Не говорил, но объясняешь мне очевидные вещи, — сказала Рита, — всё то, что ты сказал, я обдумала в первую очередь. И я в здравом уме. Ты, может быть, думаешь, что я хочу оставить его себе, но это не так. Я просто хочу не скинуть его на первых встречных, а осознанно передать в надёжные руки в месте, где о нём смогут позаботиться. Ты ведь сам сейчас идёшь, чтобы помочь другому ребёнку!

— Ну да, — немного растерялся я, — только тот ребёнок уже самостоятельный, с ним не нужно нянчиться. И отправить этого малыша в убежище это, на мой взгляд, не самая плохая идея. Там есть другие дети и есть, кому о нём позаботиться. А эти люди, которые туда направляются, они нормальные. Это ты их первый раз видишь, а мы уже вместе побывали в заварушке, а в таких ситуациях люди обычно сразу раскрываются. Так что, думаю, им можно доверять.

— Можно, нельзя, это всё рассуждения. А ребёнок живой и настоящий, который к тому же многое перенёс. Ещё неизвестно, какой след всё это оставит на его психике, — сказала Рита, — ну, подумай сам. Мы прошли уже не меньше половины пути до Перово. Не думаю, что на каждом шагу нам будут встречаться какие-то банды, с которыми придётся выяснять отношения.

— Напрасно ты думаешь, что это маловероятно. К сожалению, скорее всего, так и будет, тем более… — я осёкся.

— Что? — тут же ухватилась за это Рита, — ты уже опять куда-то вляпался? И когда ты успеваешь?

— Просто есть одно дело. Важное! От него зависит много жизней. Это нужно сделать обязательно. Правда, всё может пройти вообще безболезненно и свестись к одному разговору. Мы предупредим нужных людей об опасности, и всё.

— Но-о-о-о? — вопросительно взглянула на меня Рита.

— Пока никаких, но, — развёл я руки в стороны, — но они всегда могут неожиданно появиться. Когда влезаешь в чью-то чужую игру, сюрпризы очень даже возможны. Тут их быть вроде бы не должно, но мы можем просто обладать не всей информацией.

— И вы всё равно в это полезете? — кивнула Рита, потому что вопрос этот был риторический.

— Не «вы», а «мы», — поправил я её, — мы в это полезем. И подумай сама, ты сейчас хочешь помочь одному-единственному ребёнку, даже в ущерб себе. Хотя более простое решение есть. Я понимаю, если бы его не было, но оно есть! А проблема, которую мы хотим решить, может спасти жизнь многим детям. Да, мы их сейчас не видим, но от нашего вмешательства может зависеть, будут они жить дальше, или кто-то из них умрёт. Конечно, они не обнимают нас сейчас за ногу, и это трудно представить, но от этого их жизни не менее важны.

Лем по-прежнему стоял, обхватив ногу Риты, и смотрел, то на неё, то на меня, в зависимости от того, кто говорил в этот момент.

— Я сама найду кому отдать Лема, — упрямо сказала Рита.

— Если ты к нему так привязалась за сутки, то что будет дальше? Ты его никогда не отдашь. Готова ли ты стать приёмной матерью? Мы ведём слишком рискованный образ жизни, чтобы таскать с собой ребёнка. Да, помочь ему, выручить из беды, это одно. Но забирать с собой… мы не можем устраивать передвижной детский сад, — сказал я.

— Я всё равно не умею драться и очень от всех вас отличаюсь, — сказала Рита, — я могу заниматься ребёнком. Это будет моя забота.

— Эта твоя забота будет нас всё время тормозить и ограничивать в действиях, — вздохнул я, — Рита, это ошибка. Объективно, ошибка. Решение в корне неверное. Я не могу тебе приказывать, ты взрослый человек и можешь сама решать, что тебе делать. Но проблема в том, что, находясь в коллективе, ты автоматически принимаешь решения не только за себя, а и за других. Потому что нахождение с нами ребёнка не может не повлиять на остальных. И не исключено, что рано или поздно из-за него кто-то погибнет. Собственно, Зоя уже погибла…

— Ты же сказал, что она жива! — опешила Рита.

— Да, — смутился я, потому что сболтнул лишнего, — ты ей только этого не говори, но я уверен, что она погибла, просто её вернули.