Тени легиона - Николай Александрович Метельский

же располагались различные кладовки и склады для продуктов и кухонной утвари. Слева располагалась дверь, ведущая к ваннам и туалетам. Спереди лестница, ведущая на верхние этажи и ещё одна дверь. За ней прятались бытовые помещения и вход в подвал и библиотеку. Туда я ещё загляну.

Подойдя к шкафу для верхней одежды, открыл его. Там висело всего две лёгких куртки. Не знаю чьи они. Закрыв шкаф, вздохнул, борясь с тоской, которая всеми силами пыталась затопить душу.

— Заклинания выше третьего Круга сбрасываются, — нарушил тишину Танис.

Посмотрев на него, хмыкнул.

— Давай без экспериментов, — произнёс я. — Пойдём на второй этаж.

— А что там? — тут же спросил Танис.

А я, сделав шаг, ударился сапогом о край тумбы, стоящей возле шкафа. И правда — мистика.

— Гостиная, — ответил я Танису, продолжив путь. — Посидите там, пока я свои дела делаю.

— А как же дом проверить? — возмутился Танис. — Тут наверняка куча ценностей.

Повернув к нему голову, успел заметить подзатыльник Талии, которая отвесила его брату.

— Извиняюсь за этого дурачка, — произнесла она, чуть поклонившись.

Но я всё-таки озвучил свою мысль.

— Это мой дом, Танис. Хочешь пограбить мой дом?

— Извини, — ответил он смущённо.

Покачав головой, продолжил путь. Надо собраться. Я — это я. Не Алекс. Это не мой дом. Точнее мой, но не лично. Это дом моих предков. Я здесь не жил. Не я катался на этих перилах и даже ни разу ничего себе не повредил, чем меня постоянно пугала мать. Мать предка. Не я однажды скатился на жопе по этим ступенькам. Не я гонялся за Невием по этим коридорам. Не я прятался от сестры в родовой библиотеке.

Это всё не я. Точно не я. Моя жизнь — это Диара Романо, жирная королева, не обращающая на меня внимания. Это Горано, гоняющий меня на тренировках, из-за которых постоянно приходилось пить зелья лечения. Это Стратус, считающий меня своей зверушкой.

— Второй этаж в основном для гостей, так что можете по нему походить, — произнёс я, когда все зашли в Янтарную гостиную. — Там бар, — кивнул я вправо. — Главное помните — лишний раз лучше ничего не трогать. Этаж хоть и гостевой, но… Если вас что-то заинтересует, спросите потом.

— Мы поняли, милорд, — ответил за всех Горано. — Однако… Вам точно не нужен сопровождающий?

— Я — это я, — пришлось мне улыбнуться. — Не волнуйся, справлюсь.

— Как скажете, милорд, — произнёс Горано неуверенно.

Окинув взглядом восемь человек, что осматривались в гостиной, выполненной в янтарных цветах, развернувшись, вышел в коридор. Первым делом надо посетить четвёртый этаж, именно там хозяйские спальни. Моя… Предка в том числе. Если не найду тело там, то, скорее всего, оно на пятом — в одном из рабочих кабинетов.

Помимо спален на четвёртом этаже были и другие комнаты, большие и маленькие. Чёткой схемы этажа не было, он больше на лабиринт походил, так что описать его у меня не получилось бы. Ближайшей к лестнице спальней была та, что принадлежала сестре. Она из-за этого часто ворчала, хотя «ближайшая» не означало, что она прям у лестницы расположена. В общем, именно к сестре я зашёл в первую очередь. Ну как зашёл? Открыл и замер. В просторной комнате, на огромной кровати лежало тело. Уже с порога можно было предположить, что Прах души поставила не она.

Закрыв дверь, зажмурился. Выдохнул. Открыл вновь. Подойдя к кровати с телом сестры, осмотрелся. Двенадцать пустых склянок на прикроватной тумбе, стул, куча окровавленных тряпок возле стула. И тело Ольги Романовой, лежащее на кровати. Платье пропитано кровью, правая рука отсутствует, голова перемотана бинтами. И спокойное, бледное выражение лица. Сомневаюсь, что это она поставила купол Праха души. К тому же, судя по стулу и тряпкам, о ней кто-то заботился.

Подойдя ещё ближе, приложил пальцы к шее. Бред, конечно, Сфера внимания чётко давала понять, что сестра мертва, но мало ли… Чудеса иногда случаются.

Правда, не в этот раз.

— Повоевала ты знатно, сестрёнка, — пробормотал я. — Удачи в следующей жизни.

Она хотя бы душу свою сохранила.

Ноги словно примёрзли к полу. Умом я понимал, что надо идти дальше, что здесь нечего делать, но при этом продолжал стоять и смотреть на спокойное лицо погибшей сестры.

Предка. Очнись, Дарий. Вали уже отсюда.

Вздохнув, потёр глаза, в которых успело скопиться немного влаги. Совсем чуть-чуть, но даже это напрягало. Я Дарий, не Алекс. Мне-то чего переживать? Надо идти. Если бы не чёртов Прах души, я бы сразу в родовую библиотеку направился, может в комнату предка зашёл, но точно не стал бы бродить по дому. Но Прах души стоит, а значит, я обязан найти того, кто его поставил. Из принципа. Прочитать письмо, если оно есть.

Выйдя из комнаты, пошёл к следующей. Правда на полпути развернулся, направившись сразу к дальней комнате, туда, где располагалась спальня родителей. Спальни двоюродной бабушки здесь не было, она в своём доме жила.

Открыв дверь, вновь зажмурился, шумно выдохнув. Как я и думал. Самый паршивый вариант. Насколько в этой ситуации вообще может быть «самый». По факту любой из вариантов гадский. Открыв глаза, направился к большой двуспальной кровати, на которой лежало тело женщины. Лиция Романова, в девичестве Фелиц. Любимая мать и жена. В платье, на котором множество кровавых пятен. Рукава платья тоже густо покрыты кровью, но ладони чистые. Понятно, кто пытался спасти Ольгу. Боги, как же ей хреново было в тот момент. Она ведь уже успела потерять всех. Трёх сыновей, мужа, родителей, братьев и сестёр. Всё что у неё осталось, это умирающая дочь на руках и младший сын где-то там. Который изо всех сил спешит в этот ад.

Новости о падении столицы настигли меня на полпути сюда. К тому моменту мои легионы уничтожили две демонические армии прикрытия. Мне даже Миалы не потребовалось, и так было понятно — всё. Хватило беженцев, сумевших вырваться из города и не умереть от лап демонов по дороге. Не потянут два моих легиона против семи сотен тысяч демонов и одного Повелителя. У меня тогда даже артиллерии толком не было. Как потом выяснилось, столицу империи атаковали два миллиона тварей во главе с Повелителем гнева. Ублюдки дорого заплатили за свою победу.

Пока шёл, прихватил по дороге стул, который поставил у изголовья кровати. Сев на него, уставился