Танат 4 - Виктор Айрон

Сейчас Тени собираются бить нас нашим же оружием. И пользуясь тем, что они могли направлять орды мутов и боевых кильмов, наши враги начали масштабную атаку. Если они самитвозьмут под контроль контрольные узлы, то Танат будет уничтожен. И сам мир, и его стремительно растущий разум.

Первый обладатель живого доспеха, которого я для удобства назвал латником, появился передо мной. Группа бандитов осуществляла его прикрытие на дистанции. Место широкое, так что шестёрка разов расходится полумесяцем, беря нас на прицел иршеров.

Латник несётся на нас, не рискую попасть под дружественный огонь. Из глотки создания раздаётся довольный рык, а когти готовы порвать нас на части. Этот боец может задержать димортула, а бандиты наверняка зарядили оружие иглами с наконечниками из кристаллической кости. Вот только мы торопимся.

Сближаемся рваным шагом, чтобы сбить прицел, с латником. Иршеры не пулемёты. Мы легко уворачиваемся от выстрелов, смещаясь вправо и лево. При этом ещё и бежим на встречу латнику.

Дежавю. Такое уже было и плохо закончилось для одного спракса. Достигаем нужной дистанции и прыгаем вверх. Латник притормозил, задрал треугольную башку и успел лишь заметить, как его шею обвил пфэр.

Приземляемся у него за спиной, а отсеченная голова взмыла вверх. Ей вслед бьёт фонтан белков крови. Бандиты ошарашены увиденным. Промедление стоит им жизни.

Мечтаем одной рукой иглы, а другой орудуем пфэром. Трое справа оседают на землю в виде кусков тел и оружия. Ещё пара получила по игле в голову.

Оставшегося бандита, перепуганного парня, мы походя впечатываем затылком в стену ближайшего строения и немного протаскиваем по ней. Поверхность биоформы покрыта костяным панцирем, играющим роль силового каркаса. На стене остаётся серо-белый след от крови и мозгового вещества.

Чисто машинально хватаем с пояса трупа мешочки с иглами. Нужно пройти ещё пару кварталов до узких улочек, что оставили между высотными шпилями центра города.

За следующим поворотом нас ждёт еще пара латников. Вернее, из было трое, но один сцепился с трёхметровым демоном. Последний, несмотря на прочность панциря латника, нанёс тому несколько ранений. Но и сам крылатый гигант серьёзно ранен.

Займёмся нашими противниками. Первый подбегает слева, сходу нанося удар когтями. Правша, метит в голову. Слияние стало особо глубоким и движения противника в латнике кажутся размытыми.

Дождавшись момента, приседаем, пропуская удар над головой и позволяя латнику провалиться. Подныриваем и наносим удар с локтя вверх. Прижатие к предплечью лезвие перерубает сустав. Шипит кислота на кромке, а противник хрипит, когда острые когти пробивают доспех и вырывают разу кадык.

Будь у него хоть самый лучший лечебный кимбар, но кадык новый они не вырастят. Следующий латник, который отскочил и принял защитную стойку, на очереди. Враг явно испуган, так как он точно не ожидал, что может стать добычей, а не охотником.

Это не бой, а резня. И вестники не зря считались карателями. Выстрел тойлем в опорную ногу, вкогтится ступнями в хитин и резко дёрнуть на себя. Латник падает, а мы запрыгиваем на него и клинками блокируем его руки.

Когти и шипы димортул может отращивать по всему телу. Даже на ногах, именно так однажды мы проползти по потолку с оглушенной Тэй на руках. Потому при нанесении топчущего удара по шее, в слабое место под подбородком, лезвие на ступне отделяет голову в шлеме от тела. Второй готов.

Мелькнула серая молния рядом с матом и последним латником. Тот падает на брюхо, а из его спины бьют струйки белесой крови. Сам он не дёргается. Трудно это проделать, когда тебе с мясом вырвали кусок позвоночника.

Отбросив вырванную кость в сторону, Даргул поворачивается ко мне.

— Вроде я говорил, что там только мы справимся? Зачем один пошёл?

Израненный Мут оседает на колено и тяжело дышит. Из поясной сумки он достаёт сушеное мясо и какие-то гранулы. Последние видимо лекарство, так как он их давит и мажет раны выделившейся смесью. Кровь сразу останавливается.

— Я не знаю, могу ли тебе доверять. Ты словно хочешь не победы, а лишь войны, боли и страданий.

Даргул мотает головой, а потом показывает муту на кусок мяса. Тот кивает и кидает даруулж пару кусков. Один из них тот передаёт мне. Не отказываюсь и впиваюсь в мясо зубами.

Мало. Энергии в таком режиме уходит много. Даргул также это отмечает:

— Ешь. Нам понадобятся силы. Ускорение сильно тратит нашу выносливость. Мобы не всегда под рукой и с неба не падают.

Тут, между нами, сверху падает увесистый кусок мяса. Забираем головы, а там на арке висит знакомый мне мут-летяга. Тот самый, что лечил прорезанную трубу и обматерил меня.

Хоть с ним ещё пара собратьев, но это точно он. Махнув лапкой, троица расправляет крылья и планирует куда-то в сторону, исчезнув из виду.

— Доставка Танат еда. Поставлю вам отметку за качество и сроки, — шучу я.

В свою очередь клинком разрубаю ломоть на две части и кидаю Даргулу его часть. Оставив демона за спиной, бежим дальше, поедая дар небес на ходу.

— Я не псих, Нико. И не буду оправдываться. Но скажу одну вещь, которую мне сказал один из Старейших.

— Это как он сказал? Они же деревьями были.

— Жестами. Двигаться и шевелить ветками они могли.

— И что он тебе сказал?

— Правильно что-то можно оценить, когда дорастешь до него, — с грустью прошептал Даргул. — Потому мне интересно, как бы ты себя повёл, окажись на моём месте? Все ломаются со временем.

— Но ты не сломался, продолжал бороться, не впал в отчаяние. Но твои методы…

— С чего ты решил, что я не сломался за эти столетия хоть в чём-то?

Тут мне уже нечего сказать. Я здесь от силы пару-тройку недель с учётом времени на восстановление и программирование оболочки по инструкциям Трагаса. Даргул после неудачного восстания прожил здесь почти восемьсот лет. И это не считая времени до того, как его память вернулась.

— Ты прав, — говорю в ответ. — У меня дома есть поговорка, что не судите и не судимы будете.

— Потом поговорим. Сейчас главное не допустить захвата хотя бы Последнего Приюта.

Если вкратце, то ситуация в других местах мягко скажем плохая. Очень плохая. Боевые кильмы, поддержанные атакой дикого гона, сметали все преграды на своём пути. Не везде, но в большинстве своём.

Понятно, чего так Танат напрягается. Тени могут его или уничтожить, или, что хуже, поработить. Второе пугает его даже больше. Одно дело быть, как казалось, нелюбимым творением. Быть игрушкой в руках паразитов — ещё хуже.

Вдалеке слышится протяжный и смутно знакомый звук.