Ревизор: возвращение в СССР 48 - Серж Винтеркей

и не затронули вопрос, что пора бы уже с теми двумя докладами по итогам лекций Ивлева председателю ознакомиться. Как‑то очень много всего на него навалилось – он, видимо, и сам позабыл об этом пожелании.

Значит, уже его задача, Вавилова, во время очередной встречи напомнить председателю об этом. Мало ли, в совместном анализе результатов этих лекций удастся ещё что‑то полезное найти для очередного доклада в Политбюро, который позиции Андропова ещё больше укрепит, а также подстрахует его на случай каких‑то грядущих неурядиц, которые уверенно предсказывает Ивлев. Как-то у него же это получается, значит, надо это использовать.

***

Москва, квартира Ивлевых

Приехал домой, только чайку себе нагрел, отпустив няню, как раздался телефонный звонок.

Снял трубку, встав так, чтобы смотреть за детьми, пока они там на ковре возятся. Галии-то ещё дома нету.

– Алло, – говорю.

– Здравствуйте, это товарищ Ивлев?

Мужской голос с акцентом, да причём смутно знакомый.

– Да, всё верно, – отвечаю я, пытаясь вспомнить, кто бы это мог быть.

– Здравствуйте, товарищ Ивлев. Это посол Кубы Эммануэль Диас. Хотел бы с вами встретиться в ближайшие дни, если вам будет удобно.

Ух ты! Мне сам посол домой звонит. Не поручил какому‑нибудь из многочисленных помощников, а лично набрал. Это серьёзный знак уважения с его стороны в мой адрес…

– Здравствуйте, товарищ Диас. Рад слышать вас. Конечно же, помню, как мы встречались с вами. Буду рад снова встретиться.

Ну, выбора у меня особого и нет. С Кубой я уже завязался, а деловые контакты надо поддерживать. Да и немножко накал первых дней после приезда начинает сходить на нет. Большинство вопросов я уже так или иначе разрулил или близок к тому. Осталось ещё лично посетить каждое из поднадзорных предприятий. И жизнь потихоньку начнет входить в прежнюю колею.

Да уж, казалось бы, всего на три недели на Кубу съездили. А такое ощущение, что несколько месяцев в Москве отсутствовал. Видимо, много ярких впечатлений сыграли такую роль в искусственном удлинении времени.

– Прекрасно, – судя по теплым ноткам в голосе, явно обрадовался посол. – Может быть, вы могли бы заехать к нам в посольство на своей машине? Завтра, к примеру, в удобное для вас время. Я, как посол, конечно же, весь день буду на территории посольства.

Ну, если умеешь читать между строк сказанного, то не так‑то и сложно понять, что означает это предложение. Если посол говорит «на своей машине», это означает явно, что какие‑то подарки собирается дарить. И подарки, судя по этой фразе, достаточно тяжёлые. Явно, что это не коробка гаванских сигар, которую легко в руках унести. Гадать много мне было не надо. Давно небось послу уже сообщили, что я не курю. Значит, явно хотят меня кубинским ромом как следует нагрузить.

– Да, конечно, я приеду на машине. Первая половина дня вас устроит? К примеру, я мог бы быть сразу в девять часов утра.

– Да, великолепно, товарищ Ивлев. Буду ждать вас завтра у себя в девять часов утра.

Ну, теперь главное будет выяснить завтра: сам он решил со мной переговорить вдруг или его напрягли так с Кубы. Но это, конечно, если он сам проговорится только. В принципе, может и проговорится – эмоций он своих вообще не скрывает, необычно для дипломата. Но это, скорее всего, вовсе не из-за отсутствия профессионализма, а из-за того, что он знает, что у меня рабочие контакты с руководством Кубы. Я для него уже свой, вот он и не считает нужным скрывать свою горячую латиноамериканскую натуру, что пришлось бы делать, будь я, к примеру, недружественным Кубе американцем.

– Да, ещё один момент, – вместо того, чтобы прощаться, сказал вдруг посол. – Вы машину не оставляйте рядом с посольством. Просто подъезжайте прямо к воротам, я предупрежу – вас пропустят на территорию посольства.

О‑о, даже как! На территорию посольства предлагают проехать. Ну точно, я угадал: подарок будет тяжёлым, и посол не хочет, чтобы я потом с ним на глазах у доблестной советской милиции, охраняющей посольство, пёрся до своей машины. Боятся, видимо, чтобы у меня не было каких‑то неприятностей из‑за этого. А так – я въехал на территорию посольства, ворота за мной закрылись, а при выезде советская милиция явно не будет проверять, не прибавилось ли у меня что‑то в багажнике. В конце концов, это же полностью дружеское посольство, не американское какое‑нибудь.

Приехал в посольство минут за пять до назначенного времени, чтобы точно не опоздать. Около нашего милиционера стоял уже кубинец в костюме в пальто с поднятым воротником и о чём‑то с ним дружелюбно беседовал.

Когда я остановился напротив ворот, он тут же мне радостно замахал, подбежал и спросил:

– Товарищ Ивлев?

– Да, он самый, – подтвердил я.

– Это к товарищу послу, – сказал он милиционеру, тот кивнул. А в это время работники посольства уже изнутри начали ворота открывать.

«Да, всё в предельно дружеском режиме проходит», – улыбнулся я, заезжая внутрь.

Спустя полминуты, когда ворота полностью открыли, поехал внутрь. Территория посольства внутри оказалась неожиданно большой. Кубинец мне знаками показал, куда именно я должен проехать.

Припарковался у здания, вышел. Он был уже тут как тут:

– Товарищ Ивлев, я второй секретарь посольства Фернандес Гонсалес. Кстати говоря, у вас прекрасный загар. Посол говорил, что вы только что приехали с Кубы, и это очень даже видно. Наше солнце однозначно вас полюбило.