Фантастика 2025-157 - Александра Антарио

Моя же задача — мягко направлять их, если собьются с пути; помогать, когда что — то не получается и они просят о помощи. Женщина не должна решать абсолютно все проблемы детей, иначе ничего путного не выйдет. Дети повзрослеют, вылетят из гнезда, и тогда останется… пустота. Смысл жизни утерян.

Многие жители моего родного мира вряд ли бы одобрили такой подход к воспитанию. Но точно знаю одно: я даю малышкам все, что хочу и могу дать. И, если действительно им понадоблюсь, примчусь по первому зову. Главное, чтобы сестры об этом помнили и не стеснялись рассказывать о своих реальных проблемах.

Размышляя, зашла в гардеробную, быстро сменила школьную форму на штаны и футболку. Почувствовав, как резинка на волосах ослабла, решила расчесаться, а то не годится при готовке быть лохматой. И внезапно вспомнила слова Разумовского: «От тебя пахнет дымом». Особо не задумываясь, поднесла локон к носу и принюхалась.

Дымом действительно пахло, но едва — едва. Вот это нюх у мужчины!

На смену мыслям о князе пришли воспоминания о Мише. Происходило то, что мне критично не нравилось: у него открывались черты характера совсем мне не близкие. Даже более того — неприемлемые.

Ладно, поживем — увидим. Решение пока принимать рано.

Усмехнувшись, сноровисто закрепила косу резинкой и вышла из спальни.

* * *

— Да не так! — строго нахмурила бровки Саша. — Плотнее надо краешки скреплять. Раскроется же при варке. Смотри, как надо, — она продемонстрировала мне аккуратный пельмешек на ладошке. — Мы с Лизкой быстро научились, и у тебя получится, — добавила уверенно. — Может, попросим Надежду еще тесто замесить?

Конечно, я умела их делать, но почему бы не доставить удовольствие сестренке?

— Мы и столько не съедим, — осмотрев ровные ряды пельмешек на столешнице, безапелляционно заявила Лиза. — Куда больше?

— В следующий раз научим боярыню, — пряча улыбку, произнесла экономка и вопросительно взглянула на меня.

В три пары рук пельмени мы лепили без малого час, и их уже было с избытком. А я ожидала удобного момента, чтобы поговорить с сестренками. Поэтому, немного помолчав, кивнула и спокойно сказала:

— Надежда абсолютно права, — заметив легкое разочарование на личике Саши, невозмутимо добавила: — Сегодня предстоит еще очень важное дело, — увидев, как от любопытства глазки девочек широко распахнулись, торжественно произнесла: — Сейчас мы все плотно поедим, а после поедем к лошадям. Вы таких красавиц точно не видели.

— Ух ты! — восхищенно прошептала Саша.

— А покататься можно будет? — спустя пару мгновений тихонько поинтересовалась Лиза.

— Если пожелаете, — отозвалась я и тотчас заметила ликование во взоре сестры. — Ты хочешь научиться ездить верхом?

Помолчав, та тяжело вздохнула, а после бесхитростно призналась:

— Очень. Мы с Сашей давно планировали тебе сказать, но… — смущенно замолчав, Елизавета потупилась и поводила пальчиком по рассыпанной на столешнице муке.

— Девочки, давайте договоримся, — проговорила серьезно и внимательно посмотрела на сестер. — Вы у меня взрослые и умные, — видя, как близняшки моментально расправили плечики, и на их лицах появилось сосредоточенно — важное выражение, коротко улыбнулась, — но если с чем — то самостоятельно не можете справиться или чего — то действительно хотите, то приходите и говорите. Все просто: есть проблема — мы ее обсуждаем и находим компромиссное решение. Есть желание — то же самое. Догадаться же не всегда можно.

Сестры синхронно заулыбались и посмотрели друг на друга. Не произнося ни звука, они, казалось, о чем — то общались без слов. Ох, не открыла ли я только что ящик Пандоры?*

Многозначительно взглянув на меня, Надежда подбадривающе улыбнулась и принялась сноровисто убирать со стола пельмени. Вода у расторопной хозяйки уже вскипела.

— Сонечка, мы хотим тебя попросить, — наконец — то подала голос Саша. Замолкнув, опять посмотрела на сестру, словно ища у той поддержки. Едва заметно кивнув, Лиза округлила глаза.

Я внимательно наблюдала за близняшками. Вот, похоже, сейчас — то и узнаем, насколько они у меня «взрослые и умные».

— Сегодня я сожгла беседку и чуть было не навредила всем вокруг, — медленно продолжила девочка. Виновато опустив взор, тяжко вздохнула. — Мы тут с Лизой подумали: может, ты позволишь нам учиться боевым техникам? Наставники же учат контролировать эфир? Мы не хотим ненароком все спалить.

— Дельная мысль, — похвалила искренне. — Но вы должны знать: это сложная наука, потребуется много времени и усердия. Вы хорошо подумали? Готовы трудиться и не жаловаться на сложности?

— Да, — уверенно прозвучало в один голос.

— Ну раз так, то в ближайшее время постараюсь все решить. Будет у вас наставник.

Гордясь своими малышками, смотрела на довольные, но одновременно и решительные лица девочек. В моей душе росла уверенность: мной все сделано правильно.

В этот момент Надежда привычно поинтересовалась, где я предпочитаю обедать. Услышав: «На кухне», улыбнулась и, быстро застелив стол белоснежной накрахмаленной скатертью, расставила тарелки и разложила столовые приборы. Однако, всего на три персоны. Заметив мой укоризненный взгляд, смущенно улыбнулась и поставила четвертый — для себя.

Пельмени вышли просто бесподобными. Ведя неспешный диалог о разном, мы с аппетитом дружно пообедали.

Понимая, что в меня больше не влезет ни кусочка, я откинулась на спинку стула.

— Госпожа, чай с тортиком? — пряча добрую улыбку, поинтересовалась экономка.

— Уф — ф, — тяжело вдохнула и честно призналась: — Хочу, но не могу. Лопну.

Тихонько засмеявшись, Надежда кивнула:

— Ваша правда, боярыня. Всего должно быть в меру.

— И мы больше не можем, — сообщила за двоих Лиза. Переведя взгляд с улыбающейся экономки на меня, быстро поинтересовалась: — Вечером, да? Торт после лошадок?

— Да, после лошадок. Идите пока к себе. Ехать еще рано.

С нежностью посмотрела на довольных жизнью девочек. Вежливо поблагодарив за обед, те дружно выпорхнули из кухни. Я же, поднявшись со стула, пару мгновений внимательно смотрела на вновь хлопочущую по хозяйству женщину. Почувствовав мой взгляд, та замерла с тарелкой в руках, вопросительно глядя на меня.

— Спасибо тебе, Надежда. За все, — произнесла тихо. Заметив заблестевшие в глазах доброй женщины слезы, подошла и, не задумываясь, обняла ее.

Миша не прав: Надежда не просто слуга рода. Она — член моей семьи. Я хочу и буду сидеть с ней за