Двойная жизнь мисс Мэгги Стюарт - Александра Шервинская

Александра Шервинская

Двойная жизнь мисс Мэгги Стюарт

Пролог

«Нет, это не Рио-де-Жанейро,

это гораздо хуже. ..»

© «Золотой телёнок»

Палящее июльское солнце равнодушно смотрело на небольшую платформу, по которой такой же обжигающий, пахнущий какой-то горькой травой ветер лениво гонял обрывки бумаги, сухие листья и невесть откуда взявшийся в это время тополиный пух.

Выщербленные ступеньки вели на небольшую площадь, если этот пятачок выжженной земли можно было так назвать, конечно. Измученные зноем кусты с серой от пыли листвой тоже не слишком оживляли пейзаж. От площади в разные стороны отходили две когда-то асфальтированные дороги, на которых сейчас не было видно ни единой живой души. Судя по всему, полуденная жара всех загнала под крышу или в тень. Пахло пылью, нагретым деревом и – совсем немного – какими-то сладковатыми цветами.

Я огляделась, старательно гася в душе дурные предчувствия. Ну а что на них обращать внимание: я же уже всё равно здесь, и обратная электричка в любом случае будет только завтра, все остальные пролетают эту богом забытую платформу без остановок.

Решив на всякий случай узнать точное время, когда здесь останавливается нужная мне электричка, я отыскала взглядом здание железнодорожной станции с покосившейся табличкой, на которой с трудом можно было различить полустёртые буквы. Впрочем, название было вполне себе поэтичным: «Ручейки». То ли когда-то здесь были красивые ручьи с прохладной хрустальной водой, то ли просто у железнодорожного начальства случилось лирическое настроение – кто теперь разберёт.

Помимо трудночитаемой надписи на стене висели неработающие часы, которые показывали половину седьмого, хотя сейчас не было и четырёх, и какие-то явно старые объявления. Никакого расписания, естественно, и в помине не было. Впрочем, может быть, оно внутри станции? Там, где касса, ведь раз электричка останавливается, то должен же быть кто-то, кто продаёт на неё билеты, верно?

Забросив за спину рюкзачок и подхватив сумку, я спустилась по растрескавшимся от времени бетонным ступеням, стараясь не запнуться о торчащие обломки арматуры, и побрела в сторону станции. Потом подумала и поставила сумку на покосившуюся скамейку: вряд ли за то время, что я проведу в здании, кто-нибудь попытается стащить мои вещи. Это маловероятно хотя бы потому, что на всём обозримом пространстве никого не видно. А в злодеев, прячущихся за углом и только и ждущих момента, когда я уйду, чтобы схватить моё добро, верилось с трудом. Честно говоря, вообще не верилось.

Единственная имеющаяся в здании станции дверь встретила меня старым ржавым замком, явно висящим здесь уже не первый год, а может, и не первое десятилетие. Никаких объяснений или указаний на то, что билет можно приобрести там-то и там-то, не было. Я честно обошла здание по кругу и не увидела ничего, хотя бы отдалённо напоминающего окошко кассы или что-то в этом роде. Даже обычных окон – и тех не было. Может, местные жители пользуются какими-нибудь другими видами транспорта? Автобусом, например. Хотя отсюда до Москвы на автобусе ехать надо с несколькими пересадками, так что тоже то ещё удовольствие. К тому же на площади не было заметно никаких признаков пусть даже развалившейся остановки.

Впрочем, возвращаться в столицу в ближайшем обозримом будущем я не планировала просто потому, что там меня никто не ждал. Ключи от крохотной съёмной квартирки, в которой обитала последнее время, я по договорённости с хозяйкой оставила в почтовом ящике. На работе мне даже выдали всю зарплату за последний месяц, что оказалось чуть ли не единственным приятным событием. Пусть сумма и была для большинства москвичей смехотворной, но где-нибудь в провинции на эти деньги можно было худо-бедно просуществовать какое-то время.

Оглядевшись на всякий случай ещё раз, я вернулась к скамейке и, сдвинув вещи в сторону, осторожно села. Старая конструкция недовольно скрипнула, но выдержала. Я хотела было откинуться на спинку, но вовремя передумала: боюсь, такого этот раритет уже не выдержит.

Итак, что мы имеем в сухом остатке, как любила говорить моя приятельница и в прошлом коллега Дарья. А имеем мы без полутора сотен тридцать тысяч рублей, «челночную» сумку с пусть и не слишком новыми, но вполне приличными вещами, верный ноутбук и разбитое сердце. Прекрасный стартовый набор для новой жизни, ничего не скажешь! Ах да, ещё была распечатанная на принтере карта, с помощью которой я планировала добраться до деревни Синюгино.

Именно там, насколько я знала, располагался дом деда по отцовской линии, которого я никогда в жизни не видела. Самого Сергея Милентьевича уже давно не было в живых, а отец, даже когда находился в более или менее адекватном состоянии и к нему пускали посетителей, внятно ничего объяснить не мог. Так что пришлось рыться в интернете, чтобы понять, как добираться.

Раньше, когда ещё на нашу семью не обрушилась какая-то совершенно бесконечная череда несчастий, папа часто рассказывал, как в детстве ездил к деду в деревню на каникулы, как там было замечательно и как он хотел бы выбрать время и наведаться туда снова. Иногда они с мамой и с Юрой, моим старшим братом, даже начинали строить конкретные планы и чуть ли не выбирать день для поездки. Но что-то всё время мешало, и планы так и оставались планами.

А потом…

Сначала мама шагнула из окна своего офиса на седьмом этаже, предварительно выпив горсть сильнодействующего снотворного.

Затем выяснилось, что Юра зачем-то набрал кредитов под какие-то немыслимые проценты и, что самое страшное, под залог квартиры.

У отца один за другим рухнули три важнейших контракта, похоронив все надежды залатать дыры в семейном бюджете.

Вместе с контрактами растворился в тумане и мой жених, понявший, что из перспективной наследницы я в одночасье превратилась в девушку из неблагополучной семьи. А такие ни Илье, ни его родителям не были нужны даже на расстоянии.

Отказавшись пить выписанные врачом антидепрессанты, отец очень быстро довёл себя до нервного срыва и угодил сначала в клинику неврозов, а затем и в сумасшедший дом, как бы красиво он сейчас ни назывался.

Юра, поняв, что сам себя загнал в ловушку, в один прекрасный день исчез в неизвестном направлении, прихватив с собой всё более или менее ценное, что у нас оставалось. Он просто оставил меня одну разбираться с кредиторами, судебными приставами, больным отцом и всем остальным. К счастью, у меня было отложено немного денег, которых хватило