Двойная жизнь мисс Мэгги Стюарт - Александра Шервинская

Я устроилась на работу в небольшую туристическую фирму, куда меня взяли исключительно благодаря тому, что я свободно говорила по-английски. Зарплата была небольшая, но стабильная. Её худо-бедно хватало на оплату жилья, самую простую еду и общественный транспорт. Вещи у меня пока были, и это спасало, так как покупка даже простой осенней куртки пробила бы в моём бюджете огромную брешь. Постепенно я начала успокаиваться.

И вот три дня назад директор фирмы, милейший Виктор Петрович, старательно пряча глаза, сообщил мне, что на моё место берут другого человека. Это, видите ли, просьба его близкого друга, отказать которому он ну никак не может. Поэтому ему очень жаль, но…

Вот тогда-то я и вспомнила о доме в Синюгино: наверняка он никому кроме меня не нужен, так что я хотя бы до зимы смогу в нём перекантоваться. Насколько денег хватит, конечно. Но попутно буду искать работу, отец говорил, что вроде как интернет там есть, пусть сигнал и не такой мощный, как в городе. Надеюсь, моему ноутбуку хватит. А дальше я старалась не заглядывать: всё равно судьба всё решит по-своему.

Чтобы добраться до дедовой деревушки, нужно было выйти на станции Ручейки и уже от неё каким-то образом доехать – ну, или дойти – до поворота с загадочным указателем «Завод». После этого повернуть направо и шагать в сторону этого самого таинственного завода около пяти километров. Если сложить два отрезка пути, то получалось в общей сложности чуть меньше десяти километров. Если средняя скорость пешехода составляет пять километров в час, то, значит, топать предстояло около двух часов. Вероятность того, что на этой пустынной станции появится какой-нибудь транспорт, стремилась к нулю.

Убедившись, что на мои вещи никто не покушается, я прошла немного по одной из дорог в робкой надежде увидеть хотя бы вдалеке что-нибудь похожее на дома или иной признак цивилизации. Но кроме пыльной дороги и унылых, обесцвеченных жарой деревьев ничего не рассмотрела. Прогулка в противоположную сторону закончилась точно с таким же результатом.

Придётся идти пешком, благо вещей у меня немного, и они не очень тяжёлые. Иллюзий я не испытывала и понимала, что уже через полчаса сумка покажется мне совершенно неподъёмной, я начну шипеть и ругаться сквозь зубы неприличными словами. Однако вариантов не было: что-то подсказывало мне, что я могу просидеть здесь до темноты, но так ничего и не дождаться. А ночевать в этом пустом и даже несколько зловещем месте мне не хотелось.

Оглядевшись на всякий случай ещё раз, я выпила воды из предусмотрительно наполненной ещё в городе бутылки, вздохнула, поправила рюкзачок, поудобнее перехватила ручки сумки и, сверившись с картой, зашагала по пыльной дороге.

Глава 1

«Чтобы обнаружить место, найти которое невозможно,

нужно потеряться! Иначе все бы знали, где оно находится».

© «Пираты Карибского моря. На краю света»

Несмотря на удобную обувь, идти было не так чтобы легко: давила жара, которая, казалось, достигла своего пика. Солнце жарило совершенно беспощадно, а деревья, растущие по обочинам, никакой тени не давали. Единственно, что порадовало, – это обнаруженная мной метрах в пятистах от станции колонка, как ни странно, даже работающая. Я от души напилась, наполнила изрядно опустевшую бутылку, умылась и, подумав, намочила бейсболку. Может, мокрая кепка хоть как-то убережёт меня от зноя?

Как я и предполагала, сумка вскоре стала казаться такой тяжёлой, словно вместо одежды в ней лежали кирпичи. Я упрямо шагала вперёд, утешая себя тем, что после указателя «Завод» сверну в лес, где наверняка будет прохладнее. При этом я не переставала прислушиваться, надеясь, что раздастся звук мотора и я увижу попутную машину или трактор, мне уже практически всё равно. Хоть мотоцикл с коляской! Но вокруг раздавалось только ленивое жужжание немногочисленных, к счастью, слепней. Видимо, жара загнала в тень даже этих ненасытных кровососов.

Надо сказать, что я росла человеком исключительно городским и о сельской жизни представление имела крайне смутное, базирующееся в основном на художественной литературе и красочных фильмах, которые я иногда смотрела по «National Geographic», «Animal Planet» и «Discovery». Поэтому мне казалось, что лесная дорога должна быть красивой: высокие вековые деревья, тянущиеся к солнцу, изумрудная трава с яркими звёздочками цветов, мелькающие то там, то тут алые ягоды земляники или шоколадные шляпки грибов. И всё это под аккомпанемент звонких птичьих трелей.

Пыльная, с проступающими кое-где остатками древнего асфальта дорога совершенно не вписывалась в нарисованную моим буйным воображением картину. Я, конечно, предполагала, что действительность будет отличаться и, скорее всего, не в лучшую сторону, но не настолько же!

Ягоды в траве, возможно, и были, но под толстым слоем серой пыли разглядеть их не представлялось возможным. Поэтому вскоре я перестала таращиться по сторонам и смотрела исключительно под ноги, иногда только поднимая голову и всматриваясь вдаль в надежде увидеть долгожданный указатель.

– Интересно, кому пришло в голову строить железнодорожную станцию там, где вокруг вообще никто не живёт? Какой в этом смысл?

От безысходности я начала разговаривать сама с собой. Как говорится, с умным человеком и поговорить приятно. Правда, учитывая нынешнюю ситуацию, назвать меня умной можно было только с большой натяжкой.

– Правильно говорил папа: дураков не сеют, не жнут, они сами родятся, – противореча сама себе, заявила я через какое-то время. – Вот ты, Маргоша, дура и есть, как ни крути.

Имя своё я не то чтобы не любила, но отечественный кинематограф неожиданно подложил мне большую такую, хорошо откормленную свинью. Папу моего зовут Павлом Сергеевичем, следовательно, я – Маргарита Павловна. И практически все, кто смотрел чудесный фильм «Покровские ворота», считали своим долгом в разговорах со мной обязательно восклицать, цитируя Савву Игнатьевича: «Натюрлих, Маргарита Павловна!» или «Аллес гемахт, Маргарита Павловна!» Более начитанные интересовались, где же я потеряла своего Мастера. В общем, я часто жалела, что родители не назвали меня как-нибудь попроще, Олей или Машей. А с другой стороны, не обозвали какой-нибудь Эсмеральдой или Олимпиадой – и спасибо им за это большое. Нет, так-то я к редким именам отношусь достаточно спокойно, особенно если они свои, родные, славянские. Но все эти Клеопатры, Селены, Анны-Луизы… Не понимаю! Так что, если честно, мне ещё грех жаловаться: Маргарита – достаточно безобидный вариант на фоне всеобщего лёгкого сумасшествия.

Размышляя таким образом, я мужественно шагала – назовём это так – по пыльной дороге, решив про себя, что буду останавливаться каждые пятьсот шагов. Счёт вслух не давал паникёрским мыслям захватить