Фантастика 2025-166 - Августин Ангелов

— Хорошо что Танюша ещё маленькая и не знает про то, что родная бабка с отцом «продали» её за 50 золотых монет.

Сначала Ирине хотелось поставить на место графиню и назвать сумму в пятьсот золотых или вообще пригрозить судом. Но она вдруг поняла, что не хочет иметь ничего общего с этой семейкой и не хочет, чтобы у Тани тоже было это общее. Ирина приняла Танюшу, и она будет только её дочерью.

Конечно, где-то в столице у Ирэн, а теперь и у Ирины есть сын, но получится ли когда-нибудь его увидеть и узнать, Ирина не знала.

Поэтому Ирина, поразмыслив пару минут, чем ввела графиню в состояние ещё большей неадекватности, усмехнулась и сказала:

— Согласна, но и вы подпишете бумагу о том, что отказываетесь от Тани навсегда и никогда не будете претендовать на родство.

Оказалось, что графиня привезла с собой законника, это и был тот мужчина, который приехал вместе с ней в карете.

В документе прописали, что Танюша больше не Балашова Татьяна Кирилловна. Требовалось сразу сделать новый документ с новой фамилией, и Ирина поняла, что не знает какую фамилию она может дать ребёнку, но не успела растеряться, как прозвучал голос отца:

— Запишите девочку как Татьяну Леонидовну Лопатину.

Ирина благодарно взглянула на отца. Таким уверенным и надёжным он ей напомнил её отца там, в другом мире.

Перед тем как дать документ на подпись Ирине, законник сказал:

— Вы же понимаете, что, подписав этот документ вы навсегда лишите девочку возможностей фамилии, она не сможет претендовать ни на титул, ни на наследство?

На что Ирина хотела сказать, что она только рада, если у Танюши не останется никаких связей с этой фамилией, но решила, что Балашова всё равно не поймет, а законнику в принципе всё равно, он просто выполняет свою работу. Поэтому просто ответила:

— Знаю

И подписала.

Увидев, как графиня брезгливо поморщилась, Ирина, взглянув на графиню, в тон законника спросила:

— Вы же понимаете, что никогда не сможете претендовать на девочку?

И попросила заверить бумагу на отречение от Танюши графской печатью, которую углядела на руке Балашовой.

Глава 20

С того самого дня, когда приезжала графиня Балашова, Леонид Александрович Лопатин «ожил».

Сразу после отъезда графини Балашовой Ирина поговорила с отцом. Рассказала о своих планах и о том, что документы пришлось оформить на его имя, чтобы все средства оставались в семье Лопатиных.

Отец поддержал, и даже сам предложил вместе съездить к помещику Картузову, взглянуть на литейную мастерскую. Ирина чуть погодя решила ещё привлечь отца к общению с деревенскими старостами.

На вопрос Ирины о месторождении огненных рубинов Лопатин отвечать не стал, сказал, только чтобы забыла и не спрашивала.

— Ну и ладно, потом узна́ю, — подумала Ирина про себя.

А вечером приехал посыльный в форме почтовой службы и привёз деньги от…барона Виленского.

— Надо же, правду говорят «деньги к деньгам», — удивлению Ирины не было предела, — он что святой? Или так принято?

Денег Виленский прислал тридцать золотых, Пелагея удивилась, сказала, что раньше присылал в два раза меньше.

Ирина подумала и решила, раньше Виленский знал, что Ирина жила у графа Балашова, а теперь, когда он сам её отправил к отцу, вероятно, и решил увеличить «ежемесячную» помощь.

— Отказываться не будем, — решила Ирина, ещё её бабушка говорила, — «Бьют беги, а дают бери», нам пригодится.

К помещику Картузову поехали на следующий день после визита Балашовой. Ирина не была уверена, что отец снова не впадёт в свою странную депрессию, поэтому решила не терять шанс вывезти его «в люди».

На вопрос Ирины не нужно ли предупредить Картузова о приезде, Леонид Александрович ответил отрицательно.

— Конечно, как предупредишь? Телефонов-то нет, — вот чего Ирине не хватало, она скучала по скорости передачи информации. Вот даже сейчас, чтобы выяснить как там дела у Голдеева, надо само́й ехать или к нему, или на завод. А с другой стороны, люди встречаются здесь гораздо чаще, чем мы там. В последние годы, после пандемии, вообще перешли на онлайн-формат общения. Смешно сказать, ладно подруги из Новосибирска, но Ирина годами не могла найти время встретиться с приятельницей, которая жила с ней в одном городе. Зато они регулярно общались по телефону

До помещика Картузова доехали к обеду. Поместье помещика было больши́м, но каким-то несуразным. Сам дом был очень красивым, напоминал английский особняк, потому как то ли был выкрашен в кирпичный цвет, то ли действительно построен из кирпича.

Но всю красоту портило здание такого же цвета, которое стояло боком к дому, отчего создавалось ощущение, что это какой-то кусок дома, просто недостроенный.

Но, присмотревшись и увидев трубы над зданием, Ирина поняла, что это и есть знаменитая литейная мастерская помещика Картузова.

Иван Иванович Картузов искренне обрадовался, увидев, что вместе с Ирэн приехал и её отец.

По дороге отец рассказал Ирине, что он считает помещика Картузова своим другом, раньше мужчины часто встречались, в том числе и на семейные обеды. На этих словах Леонид Александрович погрустнел, и Ирина решила сменить тему.

Сначала хлебосольный помещик потащил гостей обедать. За обедом рассказал, как нашёл Ирину, замерзающую на дороге.

— Представляешь, Лёня, она пешком шла из Отрады домой, зимой в тоненьких городских сапожках, — укоризненно качая головой говорил Картузов.

— Иван Иванович, дело прошлое, не стоит Леонида Александровича волновать, — Ирина действительно сейчас испытывала неловкость.

— Да что он барышня, что ли, разнеженная, что его волновать нельзя, пусть уже послушает, что пока он сиднем сидел, вы Ирэн Леонидовна чуть не погибли, — Картузов как настоящий друг не щадил отца Ирэн. И правильно делал. Жалость сейчас для Лопатина сродни убийству.

Видимо, действительно отец Ирэн и Иван Иванович Картузов были дружны, иначе как объяснить, почему Леонид Александрович только виновато склонял голову. Ирине даже стало неловко, что она никак не может помочь отцу. Он должен был справиться с этим сам.

К облегчению Ирины сразу после обеда Картузов предложил прогуляться до литейки.

Ирина сразу поняла, что литейка — это любимое детище помещика. Если в доме всё было достаточно лаконично, никакой вычурной роскоши, в сине-бело-голубых тонах, то литейное производство получило от хозяина гораздо больше любви. Здесь было много света, который ещё и поддерживался верхним остеклением. И судя по размеру стекла, это должно́ было стоить баснословно дорого. Одну часть литейки занимала настоящая до́менная печь. Конечно, выглядела он допотопно, но Ирина сразу её узнала. Шла плавка и рядом