Фантастика 2025-101 - Михаил Иванович Казьмин

О, тётя Света сказала это с такой вселенской горечью, с такой болью за судьбу племянницы… что все за столом начали хихикать даже почти не скрываясь!

Лишь пара человек прятали свои гаденькие улыбочки за белыми салфетками, остальные же ухмылялись вовсю…

Ещё бы! За последние полчаса это уже третья одинаковая шутка в её адрес!

— Не стоит так беспокоиться. — отвесив лёгкий вежливый поклон ответила Соня. — Я-то ещё молодая, мне жить да жить! Глядишь, жизнь ещё изменится к лучшему!

Минуту назад готовая расплакаться, Соня торжествовала! Глядя на проклятую тётку, аж пошедшую красными пятнами от ярости, Соня внутренне ликовала.

Какая она молодец, что вспомнила сейчас об этом слабом месте тётки! О, эта женщина ужасно, чудовищно, до дрожи в коленях боится старости и смерти!

Больше рта эта карга не раскроет!

Увы. Она «побеждена», но за столом всё ещё сидит слишком много отвратных рож. И главная из них…

— О, вспомнишь его, вот и оно! Это же наш друг Дмитрий! — громко произнёс Валерий, допивая очередной бокал вина и отрываясь от дискуссии с Адамом по поводу рынка каких-то там металлов в России.

П-ф, будто Валера в этом что-то понимает!

Соня тревожно взглянула туда, куда кивнул брат. Неужели, что-то стряслось? Сам Дима точно не стал бы показываться на глаза этим… этим!‥

Хм. Соня поджала губки. А на кой-чёрт они вообще сюда приехали, если пока так и не совершили никакой мести?!

— Дима, что-то случилось? — тут же вышла из-за стола Соня. Фух… ей кажется, или даже дышать стало полегче?

Муж кивнул, но расслабленно — ничего серьёзного. У них давно отработана система условных знаков… Но о первых двух годах их совместной жизни Соня не любит часто вспоминать.

— Ничё такого, — нарочито просторечно отмахнулся он. — Костян просто ссать хочет!

— Как некультурно! — раздались шепотки за столом. — Какое грубое дикарство!

Ну да, конечно. Для этих людей культурно — это когда можешь хоть часами издеваться над тем, кто слабее, или лизать одно место сильному, но не можешь прямо сказать, хочу, мол, на горшок.

Да. Вне стола дышать определённо легче!

— Мама писить! И сь тёбой сиеть!

— Пойдём, малыш, пойдём! — погладила Соня сына по голове. — Как дети, не шалят?

— Не! — махнул рукой муж. — Малину жрут. Почти всю уж схавали!

— Круто! — поддержала она мужа, выходя из образа благородной дамы. — Малина вкусная. Может, к вам потом приду.

Молодец, Дима. Не получится как-нибудь отомстить — так хоть всю малину у Бестужевых сжуём. Детям такое точно понравится! Будет всем праздникам праздник…

Лишь бы не объелись.

Когда она сводила сына в туалет и вернулась, мужа уже не было. Подошедший к ней Адам сказал, что Дима ушёл обратно за дом, сославшись на дурной запах.

Ха! «Сославшись на дурной запах»! Ох уж эти английские манеры!

Думается, Дима сказал «Чё-то тут дерьмом несёт», или что-то в этом роде.

— Дядя Адам! Хотю к дяде! — потянулся вдруг Костик к мужчине в элегантном светлом смокинге. — Пути к дяде!

— К дяде Адаму? — удивилась Соня. — Н-ну… думаю, не стоит отвлекать дядю от дел, наверное…

— Нет-нет, что вы! — прижал руки к груди тот. — Я уже закончил тут все дела! Сочту за честь побыть немного с этим гениальным малышом. В конце концов, такие рождаются один на миллионы… да, жаль, конечно, что некоторые семьи столь недальновидны, что упускают такие таланты. Жаль, жаль…

Последнее он добавил как бы «потише», но так, чтобы точно услышали все, сидящие за столом.

Краем глаза Соня заметила, как отец в этот момент смял в руке вилку для морепродуктов.

Ха! Старик уже много лет пытается осваивать ритуалы, усмиряющие гнев…, но выходит всё ещё так себе.

Соня с искренней глубокой благодарностью глянула на Адама, нашедшего такой удобный момент для подколки. И передала ему на руки любимого сына.

Да. У неё есть любимый муж, который не боится говорить правду даже в окружении княжеских особ, и сын, который один на миллион… да куда там! Который вообще такой единственный! Любимый Костенька…

А эти расфуфыренные пижоны пусть подавятся своей говядиной!

— Пойду составлю компанию вашему замечательному мужу. — откланялся англичанин.

— Прекрасно. Передайте ему, что мы тут ненадолго. Всё когда-нибудь заканчивается…

* * *

Ну что, Адам? Я посмотрел снизу вверх на холодное лицо британской породы. Будем тебя просвещать…

Я долго обдумывал этот манёвр. Всё взвешивал и планировал. На это у меня ушло целых… так, сколько я сейчас в туалет ходил?

В общем, для годовалого ребёнка — дохрена.

Я всегда предпочитал думать быстро, а делать решительно. За пять веков жизни я лишь укрепился в этом принципе, добытом в уличных драках с деревенскими пацанами.

Адам, насколько я от него слышал, делает так же. Этим он понравился мне ещё два месяца назад.

Ну и тем, что жизнь мне спас. Чего уж, тоже весомый фактор!

— Адям! — обратился я к нему. — Сьтой!

Мы уже завернули за угол дома, скрывшись от глаз гостей. Но и до беседки пока не добрались. Идеальное место.

— Что такое малыш? — тут же затормозил он. — Что-то случилось?

— Дя. — твёрдо произнёс я, прямо смотря в небесно-голубые глаза мужчины. — Надя погоёить!

У мужчины аж рот слегка приоткрылся.

— Кхе!‥ — откашлялся он. — Эм… Ну, раз надо… Что случилось, малыш?

Улыбается, ишь ты! Думает, наверное, что я просто где-то услышал эту фразу, а теперь решил повторить.

Что ж. Сейчас придётся навсегда перевернуть его картину мира… Но, мать мою, как же это будет тяжело!

Почему? Да потому что долго и связно говорить, когда тебе годик, чертовски тяжело!!!

— Я не сютю и не игаюсь. — как можно твёрже начал я. Волнения не было — было лишь желание сделать это всё максимально быстро. Так что я вложил в голосок всю серьёзность, какая вообще может быть у… как там Эмма говорила? Годовасика, во!

Ну и дурацкое слово!

— О… ого… — прищурился британец. — Ну… что ж. Я правда весь внимание. Давай даже присядем, пожалуй…

Здесь, у боковой стены дома, располагалась удобная мягкая скамья со спинкой. Очень кстати — аккуратно держать детей этот тип