HOMO FABER - Михаил Владимирович Баковец

— Сто человек, бойцов, крепких, которые через неделю смогут вести полноценный бой, а не тащиться полумертвыми, так как свою пайку, мать твою, отдали другим! Тебе ясно? Или тебе так понравилось гостеприимство немцев, что решил задержаться? Так учти — я могу плюнуть на вас и уйти. Моё задание включает освобождение пленных из лагеря, но не конкретно вашего.

— Я понял, — ответил тот после небольшой паузы. — Бойцы будут, слово командира.

— Отлично. Теперь мне нужно, чтобы ты указал место рядом с колючкой, где спят те, кому можно передать мешки с продуктами. И чтобы всё прошло без шума, паники и суеты. А ещё проследи за тем, чтобы ни один из вас не начал жрать прямо на месте, тем самым всех подставив.

— Мне нужно время, чтобы определиться с местом.

— Быстрее, — поторопил я его.

Тот со стоном поднялся на четвереньки, потом сел и затряс своего соседа со спины, потом, когда тот с похожим стоном очнулся, попросил меня сдвинуться и добрался до троицы соседей. С ними повторил ту же процедуру побудки.

Когда люди более-менее пришли в себя, он озвучил им мою просьбу. Через минуту те поползли среди спящих пленных, кого-то обходя, кого-то тормоша.

— Всё, скоро доложат, где удобнее всего принять… принять еду, — у него даже голос подвело, когда он произнёс слово «еда».

— Вот рюкзак, — я подтянул к себе самостоятельно сшитый большой ранец, в котором принёс сюда часть продуктов и кое-что ещё, до этой поры лежащий немного в стороне. — Здесь сало и сливочное масло, немного чистой воды, морковь и лимоны. Ешьте маленькими кусочками и через час-два, чтобы привыкли желудки к жирной и тяжёлой пище. И ещё раз напоминаю — это только для штурмовой группы!

— Хватит! — повысил он голос. — Я всё понял и всё сделаю, что вы сказали.

— Хорошо бы, если так, — буркнул я. — Там же в мешке есть часы и малая радиостанция телефонного типа. Будете включать её ночью после полуночи, и получать от меня указания, откуда и во сколько принимать оружие с едой. Только сперва убедитесь, что посторонние не услышат. Перед сеансом обмотайте тряпьём каким и прижимайте к голове теснее. Инструкцию я написал и привязал к радиостанции.

Продукты и американская коротковолновая радиостанция были плотно обмотаны целлулоидом для защиты от влаги. Заодно и запах не пройдёт, а то ведь голодные люди способны унюхать аромат съестного, что акулы кровь.

Ещё некоторое время я буквально вдалбливал ему инструкции, резонно опасаясь, что после всего, что пришлось пережить, он может позабыть половину или просто не догадаться. Потом появились бойцы, ранее отправленные на поиски подходящего места.

— Всё тогда, ступайте туда и ждите меня. Я принесу пять вещмешков с едой.

— А оружие?

— Оружие потом, перед атакой. Так я буду точно уверен, что ни у кого не взыграет горячая кровь, и он не решит тут поиграть в Рембо.

— В кого? — с недоумением переспросил седой.

— Ай, не важно.

Всё прошло, как по писаному: я покинул лагерь по уже проверенному сценарию, добежал до схрона неподалёку, где меня ждал Седов с грузом для пленных в лагере. Забрал три мешка и вернулся назад, где передал сквозь колючую проволоку уже томящимся в нетерпении красноармейцам. Затем вернулся назад, забрал оставшиеся «сидоры», опять подкрался к ограждению и вручил их.

— Следующей ночью будьте готовы принять ещё, — сказал я им, передавая два мешка. — И не подведите, не сорвитесь и не вызовите подозрения у охраны. Ешьте в землянках и там же храните мешки.

— Всё сделаем, товарищ, — свистящим шёпотом ответил один из пленных. — Мы вас не подведём.

Едва рассвело, я уже находился на наблюдательном пункте, следя за лагерем. Если находящиеся там красноармейцы не выдержат и каким-либо способом выдадут свои чувства, тем самым покажут ничего не подозревающим солагерникам, что у них появился шанс выбраться из этого Ада, то мне придётся искать другой способ переправить Седова за линию фронта с секретными документами, новыми чертежами с рисунками (первые принадлежали не только немцам, но и англичанам с американцами, вторые вышли из-под моей руки, там же были записи и по идее с книгой) и кое-чем ещё.

К счастью, даже на мой придирчивый взгляд поведение пленных почти ничем не отличалось от привычного. Разве что, какая-то их часть крутилась в центре и иногда забиралась на короткое время в землянки, вырытые в том месте.

Ночью со мной связался по рации седой, а около двух часов после полуночи я передал им ещё несколько мешков с провиантом и чистой питьевой водой, которой пленные были лишены с самого начала появления в лагере.

На восстановление сил отобранных бойцов и для выполнения моего плана подготовки к побегу, ушло чуть больше времени, чем я рассчитывал. Вместо недели пришлось задержаться на десять дней. За сутки до атаки я передал сто пистолетов и пятнадцать ППШ с запасом патронов, сапёрные ножницы, электрические фонарики. И забрал пятерых самых крепких бойцов, которых мне порекомендовал седой командир. Изъятие людей прошло на удивление спокойно и легко, а на утро никто не заметил их отсутствие.

Удача сопутствовала благодаря отличной погоде. Отличной в таком плане: снег, дождь, пронизывающий ветер и низкие свинцовые тучи. При таких условиях немцам было не до своих забав, они чуть не позабыли о пленных. Хотя, почему — чуть ли? Позабыли. За всё время красноармейцам не было передано ни крошки еды. И это едва не нарушило мои планы, так как я заметил, что командование той части пленных, что не сломались и с кем я провёл беседу, стали тайком подкармливать больных и раненых.

Я не был сволочью или уродом, несмотря на весь свой цинизм. Но каждый отданный сейчас кусочек сала и масла больному снижал шансы у выбранного для штурма бойца выжить в бою и дойти до фронта. Первый всё равно не сможет взять в руки оружие, и эти граммы только продлят его агонию, а у второго может не хватить сил, чтобы удержать в руках оружие и вести меткий огонь. А ведь им предстоит схватиться с почти двумя сотнями сытых и крепких солдат, отдохнувших и отоспавшихся в тепле.

«Сами будут виноваты», — с сильным раздражением подумал я. Тогда я ещё не подозревал о трудностях, с которыми столкнусь после освобождения пленных.

Десять дней плохой погоды неожиданно сменились сильным заморозком, причём утром,