Оцифрованный. Том 2 - Дмитрий Дорничев

К их сожалению, уже поздно. Ларри закончил, и я, скрывшись в месте, недоступном для камер, облачился в более дорогую куртку и головной убор. Лицо же закрывал шарфом.

Хах, кто бы мог подумать, что шарф окажется отличным средством для маскировки. С ним я спокойно хожу по городу. А из-за толстой куртки и штанов моя фигура стала бесформенной. Пока не раздеть, не понять, кто перед тобой.

А вот в магазинах и кафе меня едва не поймали. И теперь понятно почему. Все места, где я могу появиться, заполнены моими врагами.

Вскоре я добрался до входа в отель, прошёл в холл и, сдав вещи в гардероб, направился в помещение, перед которым стояли двое крепких мужчин. Между ними находилась дверь. Причём обычная, деревянная.

Они посмотрели на меня, я на них и на камеру над дверью. Раздался щелчок, и дверь открылась, а я прошёл. Оператор, сидевший по ту сторону камеры, сверял лица со списком «гостей». И благодаря… Хами с Ларри я оказался среди этих самых гостей.

За дверью находился лифт, в котором я спустился в подземный комплекс.

— Пользователь. Напоминаю, если вам вдруг понадобится оружие или броня, придётся потратить большую часть накопленной энергии.

— Я помню. Надеюсь, не понадобится.

Поправив свой дорогой чёрный костюм и белую рубашку, вошёл в холл казино. Здесь играла приятная музыка, имелись диваны, что-то вроде стойки обмена валюты, а также приметил четырёх милых девушек.

— Здравствуйте, господин. Вы у нас впервые? — ко мне подошла девушка в чёрных обтягивающих штанах, красной рубашке и чёрной жилетке. Остальные девушки одеты так же. Строго, красиво, никакой излишней сексуальности.

— Здравствуйте. Да. Проездом в вашем городе, и мне товарищ порекомендовал это место. Хочу испытать удачу перед важной сделкой, — я отрастил немного растительности на лице. И, конечно же, не забыл перекрасить её в чёрный. Так я выгляжу старше.

Впрочем, при росте в метр восемьдесят восемь и учитывая, что я в весьма хорошей форме, я и так выгляжу старше своих двадцати двух лет. Да, я теперь и дату своего рождения знаю.

— Тогда пожелаю вам удачи, — заулыбалась та и помогла мне обменять триста тысяч рублей на фишки. Это были не все мои деньги, но будет странно, если я принесу вместо пятитысячных купюр, мешок пятисотрублёвых и тысячных.

Мне дали небольшую сумочку на выбор. В неё я погрузил фишки и направился в зал казино. Изначально я хотел вынести все деньги. Попросту ограбить это место. Но, учитывая сложности переноса добычи и, вероятно, испорченные отношениями с богатеями города, решил повременить.

Судя по фильмам, в казино часто обманывают победителей. И пытаются убить. Так что, если здесь поступят также, у меня будет моральное право всё здесь разнести и забрать вообще все деньги.

И вот, я вошёл в просторный игровой зал. Всё как в фильмах. Однорукие бандиты, игральные столы, весёлые мужчины и женщины, выпивка, снующие всюду официанты, а также изящные дамы в провоцирующих платьях, обитающие на диванах или сидящие у барной стойки, причём весьма длинной.

— Что ж. Ларри, мы ведь готовы? Я о казино знаю лишь из кино.

— Я тоже…

Только я захотел выругаться, как этот шутник чёртов рассмеялся.

— Загружаю базы данных и начинаю поиск электроники.

Мне неприятно кольнуло голову, отчего я невольно поморщился, но всё быстро прошло.

Вновь окинув зал взглядом, теперь смотрел на него совершенно другим взглядом. Хм. Начну я, пожалуй, с карт. Хах. И пусть только попробуют обмануть меня. Хотя нет. Попробовать-то они могут. Но вот получится ли?

Глава 17

Челябинск.

Особняк графа Кожевникова.

Кабинет патриарха.

Высокий и статный черноволосый мужчина сидел за столом, вжав голову в плечи, и держал телефон у уха. И судя по выражению лица, разговор был не из приятных.

— Илья Маркович… Я всё понимаю, да… но я не понимаю, ничего не понимаю. По словам Шашкина, он в одиночку убил полсотни человек. Или Сергей всё это время притворялся и водил нас за нос, или у него проснулся невероятный дар… — оправдывался граф.

— Я и без того это понимаю, и это не первый вариант. Пока щенок находился в приюте, он проходил регулярные обследования мозга, и показания говорили о крайне низкой мозговой активности, — раздался спокойный голос, но в нём чувствовались сила и власть.

Власть, способная в одночасье отправить род Кожевниковых в небытие… И Максим Тимофеевич прекрасно это понимал, оттого и обильно потел, ведь человек на той стороне телефона был крайне жесток и не прощал ошибок.

— Но даже так, Максим, — продолжил Железняков: — Ты глуп и неспособен на решительные действия, из-за чего мои планы резко усложнились. В итоге Сергей подал документы, и, мало того, Царь уже заинтересовался этим делом.

— Н-н-но я пытаюсь… — граф ещё сильнее вжал голову в плечи, выглядя при этом жалко.

— Я видел, как ты пытаешься. Позор. Даже похитить не смог нормально.

— Но это ведь был несчастный случай… — граф стал обливаться потом, ощущая, как крепкие руки сжимают его шею.

— Ты знал о способности этого ублюдка. Но твои люди лишь наручники надели! Идиот… Если бы вы усыпили его, оглушили или ноги сломали! Он бы не убежал! — голос человека с той стороны уже начинал терять терпение, и тон постепенно повышался.

— Вы правы… Но у меня нет профессиональных похитителей… я с трудом отобрал самых верных. Они были проинформированы обо всех его способностях, но растерялись, за что и погибли…

С той стороны раздалось раздражённое шипение, что позволило графу немного выдохнуть. Его оправдания были услышаны.

— Я не понимаю, как он может так безжалостно убивать столько человек. Это монстр, а не человек, — продолжил Кожевников, а с той стороны раздался хохот.

— Не понимаешь? Серьёзно?.. Боже, кажется, я был слишком хорошего о тебе мнения. Ты даже не дурак, ты — дебил, Максим. Самый настоящий дебил. С большой буквы Дебил.

— Г-господин… я не понимаю…

— Конечно, не понимаешь, ты ведь Дебил! — перебили его. — Этот ублюдок с первых дней жизни был отправлен в приют, где его гнобили и издевались едва ли не с пелёнок. А когда ему стукнуло восемнадцать, его выбросили на улицу, где он жил четыре года, а твой сынок-дегенерат его регулярно избивал.

Мужчина по ту сторону сделал небольшую паузу, чтобы граф как следует прочувствовал его