Затерянный мир - Валерий Увалов

class="p1">Нет, на массовый психоз не похоже, — отсутствует причина, которая могла бы повлиять на всех. Появление железожеев? Нет, большинство с ними даже не сталкивается, тогда что это? Погоняв эту мысль у себя в голове, я так ни к чему и не пришел, но в моем списке загадок этой планеты появилась еще одна строчка.

— А что случилось дальше? Ты нашел людей? — услышал я вопрос Надеи.

— Конечно, — переключился я на девушку. — Нашел и через год полетел в космос.

— Космос? — медленно выговаривая переспросил Воледар.

— Да, космос, — повторил я и принялся натягивать свои ботинки, продолжая говорить: — Туда, где миллионы звезд и еще больше планет. Туда, где Солнце можно наблюдать весь день.

Подозрительная тишина заставила прервать мое занятие и поднять голову. Вся троица пристально смотрела на меня, затаив дыхание. А мне захотелось стукнуть себя по лбу: ну какие звезды и планеты, они же никогда не видели ничего подобного! И вот как теперь им объяснить, что это такое? Но, к счастью, мне помогла Надея.

— Я видела Звезду Рождества Христова, нарисованную на картинах в храме. Ты о ней говоришь? — с придыханием спросила она.

Моя память с трудом выудила картину, изображающую поклонение волхвов, и я кивнул, так как лучшего аналога мне не придумать. Я поднял руку к потолку и сам на него посмотрел, представляя ночное небо на Земле.

— Да, только их тысячи, есть яркие и не очень. Они, словно лесные огоньки, разбросаны по всему небу, а кое-где собираются так плотно, что кажется, по небосводу тянется белая дорожка.

— Как бы я хотела увидеть звезды, — глубоко вздохнув, сказала Надея.

— Не забивай себе голову, — буркнула Вараня, снова принимаясь за волосы Надеи, — сказки все это.

Обрадованный тем, что Вараня все испортила и никто не вспомнил об упомянутых планетах и Солнце, я поспешил все же обуться и вскочил, подхватывая фонарь. У меня есть еще время сделать очередной заход в катакомбы под Тиховодьем, пока не пришел Никфор.

* * *

Выставив перед собой на вытянутой руке ведерко со светящимся камнем, я шагнул во тьму коридора.

— Осторожней там! — услышал я окрик Воледара, но отвечать не стал, лишь поднял руку не оборачиваясь.

Двигался я, петляя от одной стены к другой, тщательно осматривая поверхность на предмет нарисованных стрелок и крестов. По стрелкам я определял, где уже был, а по крестам повороты, которые вели в тупик. Но я не просто бесцельно бродил по этим коридорам, я хотел найти выход на севере, за пределами города. Поэтому на каждом перекрестке и ответвлении имелись обозначения сторон света, отправной точкой для которых служила ориентация входа в тоннель в нашем нынешнем жилище.

Да, попасть в город оказалось куда проще, чем покинуть его. Теперь у каждых врат регулярно дежурили ведомники, но это не главная проблема. А главная, что вместе с беженцами из Ручейково в Тиховодье пришли оставшиеся в живых ведомники и остатки гарнизона. И теперь на воротах стоял хотя бы один вой или ведомник, который знал меня и всю нашу компанию в лицо. Единственный, кто мог спокойно прогуливаться по городу, не опасаясь быть узнанным, — Никфор. Как сказала Вараня: «Кто ж их, голышей, запоминает».

Но и это еще не все. Как оказалось, наша шайка состоит из довольно известных личностей. Вараню и Надею знал каждый, кто жил в Ручейково, так как хотя бы раз заходил в лавку к Васимиру, а это практически все население сельбища. Воледар тоже хорошо запомнился Божьим судом на площади. Ну и я, выкупивший ему жизнь и тоже проживающий на подворье Васимира. Да и торговля шашлыком не предала забвению мое лицо. В общем, когда мы зашли в лагерь беженцев, это оказалось равносильно тому, что мы бы вышли на площадь и прокричали, размахивая руками: «Мы здесь!» И благо, что мы осознали это, будучи еще измазанными сажей.

Дойдя до очередного перекрестка, я увидел отметку, которую оставил. Именно здесь я вчера повернул обратно, а значит, дальше неизведанная территория. Вытащив тряпку, тщательно стер отметку и поочередно посветил в три коридора, ведущие на юг, запад и север.

— Начнем с южного, — прошептал я себе под нос и нарисовал мелком стрелку в нужном коридоре.

Те, кто строил это сооружение, создали целый лабиринт, и очевидный путь не всегда приводил, куда нужно, поэтому я действовал последовательно, но сохраняя общее направление. Снова выставив перед собой ведерко, я не торопясь зашагал по выбранной дороге.

Как бы ни хотели запутать и напугать путников строители этих подземелий, но именно здесь мы нашли убежище. Это первое место, которое мне пришло на ум, когда выяснилось, что спрятаться в городе негде. Большим плюсом было то, что местным запрещено ходить сюда, но, без сомнений, местная голота так же, как и в Ручейково, использует катакомбы для ночевки. Однако Никфор наметанным глазом определил необжитый вход, и под покровом темноты мы спустились в очередную вентиляционную камеру.

Вот и пополнили запасы, лучше бы остались в лесу! Там хоть еда была, а здесь она скоро закончится, по мере иссякания средств. Благо у Варани оказались кое-какие сбережения, да и у меня немного осталось. Это и помогло нам на первых порах обзавестись некоторыми вещами, например деревянными лежаками, ну и не помереть с голоду.

В основном снабжением занимался Никфор, который уходил рано утром и возвращался уже поздно вечером, принося продукты по списку и новости сверху. Мы же могли выйти наверх, только когда становилось совсем темно. Вот так и живем здесь уже месяц и в запасе еще две недели сможем прожить, а дальше начнем есть друг друга. Поэтому и приходится рыскать в этих катакомбах в поисках выхода.

Пройдя около десяти минут по южному коридору, я увидел в метрах ста впереди тусклый свет и сразу же сбавил шаг. Свет был не голубоватым, как от геометрических узоров, а обычным, как от костра или светильника. Пройдя еще два десятка метров, я остановился, так как на границе слышимости до меня донеслись голоса и смех, — похоже, я наткнулся на местных голышей. Недолго думая, сделал пару шагов назад, а затем медленно развернулся и направился в обратном направлении.

— В этом коридоре выхода за пределами стен точно нет, — пробормотал я, вытирая стрелку и рисуя мелком крест.

Прикинув, что у меня еще есть время, решил пойти