Управитель - Игорь Николаевич Конычев

Федор снова свернул и направил машину между полем и редким березовым лесочком, от которого уже пахло осенью. Возможно, он уже бывал в этих краях или просто имел развитое чувство ориентирования, так как уверенно вел машину к цели без помощи карт. Или же запомнил маршрут заранее.

Мы еще немного повиляли по хитросплетениям сельских дорог, после чего подъехали к массивному высокому кованому забору, выкрашенному в черный цвет. Увитый плющом он выглядел довольно зловеще и полностью скрывал все, что находилось за ним.

— Прибыли. — Облегченно выдохнул Лев, поспешно покидая транспорт.

— Ваша светлость, — высунулся из двери Федор, — я до крыльца довезу, как только ворота откроют.

— Я лучше пройдусь, — замотал головой князь. — Погодка к тому же… — не успел он договорить, как над нашими головами грянул гром, чей раскат легко перекрыл даже шум мотора.

Из-за леса показались свинцовые тучи, которые начал гнать вперед усилившийся ветер. В воздухе отчетливо запахло озоном. Вокруг заметно потемнело, а потом где-то в отдалении сверкнула молния, после чего вновь грянул гром.

— Скоро польет, — Федор задрал голову и посмотрел на частично скрытое кронами деревьев осеннее небо.

— Вот ведь… — недовольно засопев, Лев вернулся в машину.

Рядом с воротам открылась небольшая калитка, из которой вышел хмурый, но благообразный мужчина в простой одежде и с ружьем на плече. Он окинул машину недоверчивым взглядом и нахмурился.

— Я сейчас, — Федор вышел и направился к незнакомцу.

Поднявшийся ветер не позволил мне услышать их разговор, но мужик резко замотал головой, а Федор вернулся в машину.

— Не хочет пускать, — опасно прищурился агент. — Графиня никого не ждет, мол.

— Это Аким. Он всегда был неприветливым. Без приказа хозяйки и по нужде не отойдет. Меня он знает. Пойду, поговорю.

Князь покинул машину, но замер перед воротами — Аким уже успел скрыться за калиткой.

— Эй! — крикнул Зорский. — Князь Зорский приехал к своему другу. Отворяйте!

Ответом Льву послужила лишь тишина да нарастающий шум дождя. Я тоже покинул автомобиль и встал рядом со спутником.

— Мы прибыли из Особой Императорской Военной Академии. Визит согласован. — Повысил голос князь.

Снова тишина, за которой последовало короткое:

— Барыня ничего не говорила.

— Аким! — князь топнул ногой и, когда ему не ответили, скрипнул зубами и сжал кулаки. — Вот ведь зараза упрямая. Выпороть бы тебя… Аким, тупой ты выродок, отворяй живо!

— Давай я попробую. — Моя рука коснулась плеча князя.

— Пожалуйста, — Зорский только рукой махнул и сел в автомобиль. — Но учти, у него ружье. Этот дурень и стрельнуть может. Ему что граф, что заяц. Он от рождения убогий.

— Учту, — я приблизился к воротам и спокойно заговорил с находящимся по ту сторону мужчиной. — Если нас не пустят, я вернусь сюда на своем драгуне, вырву ворота и все равно попаду внутрь, после чего раздавлю тебя как жука. Выбирай.

С той стороны раздалось напряженное сопение, после чего раздался недовольный голос:

— Обождите чутка. У барыни надобно дозволения спросить…

— Не испытывай мое терпение. — В моем голосе зазвенела сталь.

В тот же миг ворота вздрогнули и начали открываться. Я вернулся в машину.

— Как ты его уговорил? — удивился Зорский.

— Пообещал раздавить драгуном, если сейчас же не откроет.

— Вот так просто? — брови князя поползли вверх. — А коли он не открыл бы?

— Значит, я прибыл бы сюда на драгуне и раздавил бы его. — Мой голос звучал твердо и уверенно. — Граф Воронцов не бросает слов на ветер.

— Людмиле Валерьевне бы это не понравилось, — предупредил меня князь.

— А мне не нравится, когда прислуга смеет держать меня за дверью. — Отрезал я, на чем наш разговор прервался.

Ворота окончательно распахнулись, мотор вновь зарычал, и автомобиль въехал на территорию усадьбы. Склонивший голову Аким проводил нас рассеянным взглядом. Он стоял рядом с неприметной каморкой и, стоило машине отдалиться, поспешил закрыть ворота.

Я отвернулся от неприятного служки. Теперь всем моим вниманием завладело имение Шереметьевых. Выглядело оно вовсе не так, как жилье занимающей высокий пост на государственной службе графини.

Парк зарос бурьяном, мощеная камнем дорога обзавелась кочками и ямами, фонтан впереди не работал, а старый трехэтажный особняк за ним зарос плющом так, что от окон остались лишь узкие щелки.

Стремительно выползшие из-за леса тучи уже расползлись по небу и начали поливать высокую траву дождем. Во вспышке молний мне показалось, что я видел среди зелени мерцание золота. Я потер глаза и вгляделся вдаль, но больше ничего особенного не приметил. Хотя и мимолетного видения хватило, чтобы мне стало не по себе.

Не успел Федор остановить автомобиль, как из особняка вышла сама графиня Шереметьева. В своем черном траурном платье и вуали она больше походила на призрака этого места, нежели на его владелицу.

— Людмила Валерьевна, — приветливо улыбнулся Лев. Он взял стопку конспектов, вышел из машины и шагнул навстречу наставнице ворожеи. — Мое вам почтение. Мы…

Я тоже покинул авто и ощутил на себе неприятный и тяжелый взгляд хозяйки особняка.

— Мы не ждем гостей, — холодно произнесла женщина.

— Но как же это? — смутился князь Зорский. — Вас должны были известить о том, что…

— Мы не ждем гостей, — повторила Шереметьева. — Именно это я сказала Григорию Ефимовичу, но он, очевидно, решил остаться при своем мнении. Что же, очень на него похоже. Господа, вам придется вернуться обратно. — Тон старой ворожеи не предполагал возражений.

— Позвольте хотя бы увидеться с Николаем, — не сдавался Зорский. — Мы за него очень переживаем.

— «Мы»? — Шереметьева вновь взглянула на меня.

— В последнее время мы с Николаем сдружились, — как можно приветливее улыбнулся я.

— Сдружились настолько, что вы едва не убили моего единственного внука?

— Это не так, — неожиданно резко вклинился Лев. — Я был там и готов свидетельствовать, что граф Воронцов никоим образом не угрожал жизни Николая. Наоборот, он стремился прекратить дуэль, затеянную Распутиным.

— С вашим наставником я поговорю позже, — устало произнесла Шереметьева. — А теперь прошу вас уехать. Коле нужен отдых и…

— Бабушка? С кем ты… — из заросшего плющом окна третьего этажа показалось бледное лицо Николая. Пару мгновений