Владыка Нового Мира 3 - Максим Злобин

Но яхта! О таком орк даже мечтать не мог. А потому взял себе внеочередной отпуск, чтобы вдоволь с ней наиграться. Ну… пока не продал. Всё-таки содержание яхты – штука накладная, и долго тянуть эту лямку Быдыщ не сможет. Так что нужно ловить момент!

Ещё один минус – орочьи пальцы. Крохотные человеческие снасти были не приспособлены для его зелёных сарделек, а потому каждый раз приходилось просить напарника вязать ему крючки, поводки и мушки. И было в этом нечто унизительное.

Да.

Определённо было.

– Ать! – с досады крикнул Быдыщ, когда сопротивление на том конце лески ослабло. – Ушла. Вот ведь зар-Р-раза…

А в следующий момент к нему на палубу прилетела карета «скорой помощи».

– Чево? – орк даже глаза на всякий случай протёр.

Белая газель приземлилась на крышу. Покорёженная боковая дверь начала дёргаться, – видать заклинило её, – а из кабины через окно выполз человек в чёрном плаще. Выполз, поднялся, попрыгал на одной ноге вытряхивая из уха стеклянную крошку, а затем вдруг застыл и уставился на Быдыща.

– Ты, – сказал человек.

Тут же Быдыщ узнал его в ответ. Это был тот самый приезжий новосадский коммерс, который подогнал ему яхту. Вот только… всего остального это ни разу не объясняло.

– Ты-ы-ы-ы, – протянул человечек и оскалился. – Как же вы меня достали.

– Што?

– Говорю: как же з***ли вы меня со своей магической невосприимчивостью! – и смело, вздёрнув подбородок кверху зашагал прямо на Быдыща. – Как же я от вас устал, сволочи зелёные!

– Мужик, ты чево такое говоришь?

– Что думаю, то и говорю!

– Так-то это жы расизьм…

– Да похер! Задолбали!

Тут коммерс взял разгон и в прыжке, – чтобы достать до лица, – кулаком двинул Быдыщу прямо в челюсть. Больно не было. Было страшно. Никогда ранее ни одно столь маленькое существо не проявляло в адрес Быдыща такой агрессии, и как оказалось… это очень жутко! Какая-то фобия сработала. Какой-то, блин, эффект зловещей долины.

– Ты чево?

– А ну пшёл нахер с яхты! – мужик ударил вновь, а Быдыщ попятился. – Уходи, тварь! – и снова удар. – Шу! Шу!

Орк испугался ещё сильнее, от испуга растерялся и попятился дальше. Шаг, удар, шаг, удар, шаг, удар, и тут…

– А-ы-ый! – Быдыщ упёрся в поручень ограждения, поскользнулся и начал вываливаться за борт.

А человек руки не подал. Человек, наоборот, стал пихаться. Ещё несколько мгновений, и орк с грохотом упал в Нерку, а его яхта поплыла прочь…

* * *

Примерно в одиннадцать часов вечера яхта «Поцелуй Сирены» отошла от Иного Новгорода. В час ночи мы умудрились вытолкать с палубы газель. В два окончательно перевели дух, а к трём успокоилась даже Мария Сергеевна.

На поверку хорошая баба оказалась, кстати. Весёлая такая. Залезла в мини-бар, хорошенечко поддала, а теперь развалилась на шезлонге и по кулдауну спрашивала, не собираемся ли мы её насиловать. Ответ «нет» её как будто бы не устраивал и даже злил.

И вроде бы всё хорошо. Вроде бы на обратный путь остаётся ровно два дня, но…

– Это что сейчас за звук такой был? – спросил я у Менделя, на что тот лишь плечами пожал.

А Батяня вылез с капитанского мостика и крикнул:

– Ну всё! Приплыли! Дизель закончился!

– Как закончился?

– Ну… Вот так.

– И что нам теперь делать?

– Заголять и бегать, – мохнатый прилёг рядом с Марией Сергеевной и потянулся всем телом. – Ничего делать не нужно, ребята, мы же на реке. Главное, что из рукава вышли и теперь течение за нас. Так что рано или поздно упрёмся в ГЭС Нового Сада, а там уж и придуем.

– Погоди-погоди. Рано? – уточнил я. – Или поздно?

– Дня через три, думаю. Ну… в том случае, если нас на мель не вынесет.

– Это поздно! Батяня, давай соображай, ты же речник! Что если паруса из наволочек сделать⁈

– Можно, – кивнул вомбат. – Вот только ветер…

– Ветер я организую.

Я такой ветер организую, что мы за день долетим. Но… стоило мне лишь договорить эту фразу вслух, как я понял, что у нас нет дня. Ни одного, ни двух, ни тем более трёх. У нас даже часа нет.

– Харон, ты чего?

– Ничего, – я молча спустился в трюм и запер за собой дверь…

В это же самое время

Новый Сад

С момента отъезда Владыки, сэр Додерик исправно нёс свою службу на стенах города. Сперва просто патрулировал и был на подхвате, но к концу третьего дня вступил в дистанционный бой. Ведь у людей, которые осадили город, слова довольно сильно разошлись с делом. Пацифизмом по ту сторону баррикад даже близко не пахло.

То тут, то там группы вражеских солдат пытались прорваться за стену. Потихонечку, помаленечку, как будто принюхиваясь и пробуя Новый Сад на зуб.

Попыток было много. Очень много, правда. Земля у основания стен со временем стала казаться рябой от воронок, оставленных взрывными грибами Доди. Дома, что стояли в опасной близости, уже потеряли одну из стен, а асфальта не было вовсе.

Но то были лишь попытки, а вот сегодня…

– Дело плохо, – сказал Лысый Опездол тому, другому главнюку…

Гордееву, кажется?

А сказал он это потому, что со стены было видно, как армия захватчиков заканчивает построение. И вряд ли это они учения решили провести прямо посередь ночи. Подтягивалась техника. Периодически где-то на пустых улицах города вспыхивали магические огни, – это разминались одарённые солдаты Младших, – и ни у кого больше не оставалось сомнений, что вот-вот начнётся штурм.

– Продержимся? – сухо спросил Лысый.

– Нет, – почему-то вдруг весело ухмыльнулся Гордеев. – Но что нам остаётся делать-то?

– Сдавать город, как говорил Харон.

– Ваше Сиятельство, при всём уважении я не собираюсь…

– Я тоже не собираюсь, – перебил Голубицкий. – Но это только наши с тобой проблемы, верно? Люди ни в чём не виноваты. Иди, Серёж. Иди и скажи гвардейцам что те из них, кто не хочет воевать, могут переодеваться в гражданское и быть свободны. Остальные пускай готовятся к смерти. Это честно. Со своими я сам поговорю, а гоблины… сэр Додерик?

– Чево?

– Объяснишь клану ситуацию?

– Каковую?

– Мы сдаёмся. Кто хочет напоследок подраться, тому добро пожаловать в отряд смертников, а кто не хочет, тот пусть прячется.

– Нет, – ответил Додя.

– Что «нет»?

– Нельзя сдавать ничево!

– Извини, – надломленным и чуть хриплым голосом сказал Андрей Семёнович. – Но я уже принял решение. На кону жизни невинных людей. Я себе не прощу.

– Нельзя! – тут до гоблина окончательно дошло, что именно собирается сделать Лысый Опездол, и у него началась истерика. – Нельзя! Нет! Нельзя-нельзя-нельзя!