Домино 4 - Иван Катиш

— Почему мы об этом ничего не знаем? — нахмурился Котий.

— Потому что я сказала Балакиреву, что сама вам сообщу ближе к делу, чтобы вы раньше времени не вибрировали и не окапывались. Толку от этого не будет.

— А сейчас, надо понимать, ближе к делу наступило? — сощурился Драк.

— Оно постепенно наступает. Но ваши тоже клювом не щелкают, не надо их недооценивать. Не будьте как Бенефакторы, не считайте, что все вокруг идиоты.

— Мы и не считаем, — буркнул Котий.

— И переоценивать противников тоже не надо, — наставительно произнесла Гата. — Это ведет к перерасходу ресурсов и портит аппетит.

— Вот уж нет, — возмутился Драк. — Аппетит нам ничто не портит. Выпьешь чаю напоследок?

— Нет, спасибо, — улыбнулась Гата. — Я попрошу вас отвезти нас с Линуксом к порталу на Меркатор.

— Что делать с твоей машиной? — спросил Котий. — Куда ее девать? Ты серьезно собралась ее забирать?

— Вообще собиралась, но есть у меня ощущение, что она пригодится вам здесь. Вы подумайте об этом, если ничего в голову не придет, то отправьте нашим прямым порталом.

— Ладно, — растерянно сказал Котий. Для чего им могла понадобится маленькая прыгающая машина, он пока понять не мог. Но, кажется, что-то себе представил Драк.

— Пожалуй, она может пригодиться… — протянул он и мрачно добавил. — Если в процессе она испортится, мы возместим.

— Уж пожалуйста, — фыркнула Гата. — Хотя нет. Возмещать будете, если мне не понравится, что именно вы с ней сделали. Жду рассказ с картинками.

Котий с подозрением посмотрел на Гату, потом на Драка, потом на Линукса. Линукс так же ничего не понимал, но вот Драк — он точно принял к сведению. Но что он собрался с ней делать?

Глава 22

Утром мы с Титом и Юлией отправились на прием к сенатору Папиле, который проявил интерес к магобразам и вопросу получения ими нового статуса.

Приняли нас не сразу, пару часов промариновали в приемной, где я вдоволь нагляделся на мраморную статую самого Папилы, где он был запечатлен в динамичной позе дартсмена, мечущего дротик в воображаемую мишень. На месте несуществующей мишени на стене, куда должен был попасть мраморный Папила, висела крупная надпись на древней версии нашего языка «Визуализируй успех». Собственно никто из нас поначалу не понял, что это надпись, выглядела она больше похоже на узор. Но секретарь Папилы, заметив, что мы разглядываем эту кучерявость, сообщил нам, что там написано.

— Ааа, — сказали мы. — Красиво сделано.

— Я сам выбирал шрифт, — загордился секретарь.

Мы изобразили на лицах подходящее случаю восхищение.

Наконец, когда я уже почти подбил Юлию с Титом пойти заняться делами, нас приняли. Папила рассыпался в любезностях и сожалениях, что мы пришли без Браззи. Вот я бы посмотрел, как Браззи вынес бы прозябание в приемной. Магобразы в принципе не понимают необходимости ждать, если она не связана с природными явлениями. А сенатор в число природных явлений у них не попал бы.

Папиле мы объяснили, что Браззи сегодня не с нами, потому что занят испытанием своего экземпляра устройства перевода телепатической речи в звук. Здесь глаз у сенатора подозрительно заблестел, и он вызвал помощника, какого-то из своих младших племянников.

Племянник захотел осмотреть устройство, я показал ему оставшийся у нас экземпляр, и мы потренировались выводить свою скрытую речь через динамик. Получалось через раз, иногда динамик выдавал одни помехи.

— Очень впечатляет! — заявил племянник. — Дядя, а мы купим в мою лабораторию такое устройство?

— А нам возможно ребята купят, да, ребят? — умильно посмотрел на нас сенатор. — Мы ведь теперь с вами сотрудничаем? А ученым надо помогать.

Тут у меня что-то прямо вскипело в душе. Это персонаж нам ничего даже не обещал, а уже хочет, что мы всё оплатили. И уж, конечно, свободных средств у них побольше, чем у меня лично.

Видимо, мне удалось сохранить благожелательное выражение лица, потому что Папила еще подлил масла в огонь:

— Ведь ваше материальное положение довольно устойчиво, Марк? Вы очень удачно провели последний год, позвольте выразить искреннее восхищение вашей коммерческой сметкой.

«Ах ты, сволочь, — подумал я. — Я тебе покажу коммерческую сметку».

— Мы как раз рассматриваем вопрос распределения средств, и наше с вами сотрудничество в безусловном приоритете, — улыбнулся я ему. — И, между прочим, не хотите ли сами опробовать устройство? Чтобы вы знали, что получите?

Папила помялся. Племянник же чуть ли не скакал вокруг дяди:

— Давай, попробуй, круто! Только надо сосредоточиться, потому что мысли эта штука читать не умеет.

Сенатор улыбнулся чему-то, протянул руки к устройству, последние пять минут лежавшему перед ним на столе, и надел его на голову. Против всех ожиданий устройство включилось мгновенно и безо всяких помех выдало фразу:

— Дарите и валите, нечего тут. Пошли вон.

Все замерли. Сенатор нахмурился, понимая, что наружу вырвалось что-то не то, но продолжил:

— У таких как вы вообще никаких денег не должно быть.

После этой фразы Папила не выдержал, сорвал с головы устройство и отшвырнул как ядовитую змею. Я еле успел его поймать.

— Это провокация! Вы поставили запись!

— Да какая запись, дядя, — забормотал племянник, — Ты же сам только что видел! И слышал…

— Не знаю, что я видел. Знаю только, что ничего подобного не говорил! Хотите выставить меня угнетателем животных? Не выйдет! Я заслуженный защитник пораженных прав! И правовых поражений! И сражений выражений! Вон!

Мы быстренько встали и поспешили к выходу. Племянник плелся за нами, пока сенатор продолжал кипятиться и осыпать нас проклятиями.

Остановились мы только метрах в ста от здания приемной сенатора.

— Какой-то не очень удачный контакт, — прищурилась Юлия на Тита.

— Да они все такие, — махнул рукой Тит.

— Но этот какой-то особенный экземпляр, — отметил я.

Тит кивнул:

— Жаль, что так вышло. Теперь он нас точно утопит, зря мы ему дали Борадориуса, нельзя его политикам давать.

Я вздохнул.

— Но проверить еще на ком-то надо, если только мы не бросаем это дело совсем.

— Нет! — заорала Юлия. — Мы просто так не